Грачиная сюита
(Триптих)
I. ГЕРАСИМ ГРАЧЕВНИК
Нежданной мартовской метелью
Слепит глаза… Все замело…
Пуховой взбитою постелью
Расстелен снег ― белым бело.
Идет неспешно легким шагом
И чутко слушает старик;
Не зашумело ль по оврагам,
Не слышен ли грачиный крик.
Из армяка худого вата
Торчит, как пакля, у плеча.
Вокруг глядит он виновато ―
Нигде ни одного грача.
Лишь петухи поют в деревне.
Ворчит старик, замедля ход:
«Какой Герасим я Грачевник,
Коль маху дал и в этот год!»
Снег по колено в каждой яме,
Нигде проталин вешних нет,
И только под его лаптями
Подтаивает белый след.
Взобрался на крутой пригорок,
Стоит, как пугало зимы.
Для птиц голодных, видно, корок
Достать придется из сумы…
Все встречные еще в овчинах,
Старик же в армяке худом,
И в прутья гнезд пустых грачиных
Пахнуло пашней и теплом.
Еще поля под мерзлым настом,
Но золотой припек горяч,
И клювом крепким и долбастым
Стучит в дорогу первый грач.
(Триптих)
I. ГЕРАСИМ ГРАЧЕВНИК
Нежданной мартовской метелью
Слепит глаза… Все замело…
Пуховой взбитою постелью
Расстелен снег ― белым бело.
Идет неспешно легким шагом
И чутко слушает старик;
Не зашумело ль по оврагам,
Не слышен ли грачиный крик.
Из армяка худого вата
Торчит, как пакля, у плеча.
Вокруг глядит он виновато ―
Нигде ни одного грача.
Лишь петухи поют в деревне.
Ворчит старик, замедля ход:
«Какой Герасим я Грачевник,
Коль маху дал и в этот год!»
Снег по колено в каждой яме,
Нигде проталин вешних нет,
И только под его лаптями
Подтаивает белый след.
Взобрался на крутой пригорок,
Стоит, как пугало зимы.
Для птиц голодных, видно, корок
Достать придется из сумы…
Все встречные еще в овчинах,
Старик же в армяке худом,
И в прутья гнезд пустых грачиных
Пахнуло пашней и теплом.
Еще поля под мерзлым настом,
Но золотой припек горяч,
И клювом крепким и долбастым
Стучит в дорогу первый грач.
