Ничто.
Ты вышел из меня, мне всем обязан.
Исток и устье каждой жизни ― я,
Со мной навеки неразрывно связан,
Ты ― только часть ничтожная моя.
Как было я с тобой во тьме утробной,
Где ты у сердца матери дремал,
Так буду я с тобой во тьме загробной,
Где ты исчезнешь, бесконечно мал.
Ты порожден моей безликой силой,
Сознанием и мыслью наделен.
Как твой хранитель, ангел темнокрылый,
Тебе дарую я покой и сов.
И словно легкой тени дуновенье,
Предупреждая о твоей судьбе,
В биенье жизни каждое мгновенье
Напоминаю властно о себе.
Так в кислороде самом животворном
И в каждом выпитом тобой глотке
Тебя я потчую своим снотворным,
Как в материнском сладком молоке.
В изысканнейших самых тонких яствах
И в самом светлом золотом вине,
Как и в микстурах взболтанных, в лекарствах,
Напомнит горький привкус обо мне.
Ты должен по законам непреложным
Во всем вкушать меня, вдыхать и пить.
Одним движением неосторожным
Ты можешь грань мою переступить.
Не я ль тебе на каждом перекрестке
Из-под колес услужливых машин
Подмигиваю в семафорном блеске,
Шепчу шуршанием скользящих шин?
Ты знаешь эту близость роковую,
Ведь в дружеском пожатье теплых рук
И в нежном и горячем поцелуе
Мой холодок ты ощущаешь вдруг.
А розовою раковиной уха
Улавливаешь ты, как над тобой
Из солнечных симфоний тьмою глухо
Вдруг нарастает вечный мой прибой.
Чего б ты ни достиг, стремишься в высь ли,
Свергаешься ли в бездну, ― все равно
В твоем стремленье каждом, в каждой мысли
Маячит темное мое пятно.
Не зря к забвенью сном я приучало,
Ты отдаешь мне целой жизни треть,
Чтоб постигать мое первоначало
И в пустоту бестрепетно смотреть.
Живи, цвети, внимай любви и маю,
Трудись и созидай, борись, твори!
Пред ночью жизнь твою я обнимаю,
Как две огромных золотых зари.
Когда же станет нестерпимо-больно
И непереносимо-тяжело,
То стоит лишь тебе шепнуть: «Довольно»,
Чтоб сразу же от сердца отлегло.
Явлюсь я, выключу твое сознанье,
Как перед сном ты выключаешь свет,
И ты исчезнешь в бездне мирозданья,
Как будто не было тебя и нет…
Что ты меня боишься? Я ― Ничто.
15 декабря 1950