Пасхальной ночью
у двух проталин
Два трупа очнулись
и тихо привстали,
Двое убитых
зимою в боях,
Двое отрытых
весною в снегах.
И долго молчали
и слушали оба
В тревожной печали
остывшей злобы.
«Christ ist erstanden!» ―
сказал один,
Поняв неустанный
шорох льдин.
«Христос воскресе!» ―
другой ответил,
Почуяв над лесом
апрельский ветер.
И как под обстрелом
за огоньком,
Друг к другу несмело
пробрались ползком,
И троекратно
облобызались,
И невозвратно
с весною расстались,
И вновь онемело,
как трупы, легли
На талое тело
воскресшей земли…
Металлом визжало,
взметалось пламя:
Живые сражались,
чтоб стать мертвецами.
5 апреля 1942
у двух проталин
Два трупа очнулись
и тихо привстали,
Двое убитых
зимою в боях,
Двое отрытых
весною в снегах.
И долго молчали
и слушали оба
В тревожной печали
остывшей злобы.
«Christ ist erstanden!» ―
сказал один,
Поняв неустанный
шорох льдин.
«Христос воскресе!» ―
другой ответил,
Почуяв над лесом
апрельский ветер.
И как под обстрелом
за огоньком,
Друг к другу несмело
пробрались ползком,
И троекратно
облобызались,
И невозвратно
с весною расстались,
И вновь онемело,
как трупы, легли
На талое тело
воскресшей земли…
Металлом визжало,
взметалось пламя:
Живые сражались,
чтоб стать мертвецами.
5 апреля 1942
