Мечта иссякшая, кались в огне, как жницы,
И серп зазубренный тупи и вновь точи
Там ― в море разливном без края и границы,
Где ситцы синие средь золота пшеницы
Цветут, как васильки, как маки ― кумачи!
Там слушай вечером, сокрывшись меж стеблями,
И меркнущей зарей вдруг снова вспыхнет пламя,
Овеяв пыльный путь благоуханьем роз,
И белым призраком над тихими полями
С толпой апостолов пройдет вдали Христос.
С чуть слышным шелестом по сторонам дороги
Колосья пышные нагнутся до земли,
Но синие глаза задумчивы и строги,
И Он идет омыть запекшиеся ноги
В елее золотом ― в размолотой пыли.
И серп зазубренный тупи и вновь точи
Там ― в море разливном без края и границы,
Где ситцы синие средь золота пшеницы
Цветут, как васильки, как маки ― кумачи!
Там слушай вечером, сокрывшись меж стеблями,
И меркнущей зарей вдруг снова вспыхнет пламя,
Овеяв пыльный путь благоуханьем роз,
И белым призраком над тихими полями
С толпой апостолов пройдет вдали Христос.
С чуть слышным шелестом по сторонам дороги
Колосья пышные нагнутся до земли,
Но синие глаза задумчивы и строги,
И Он идет омыть запекшиеся ноги
В елее золотом ― в размолотой пыли.
