Ты на земле ― я вижу, друг, ―
Не легкомысленный прохожий.
Ты, полон дум, глядишь вокруг
И мир благословляешь божий.
В нем целей благость видишь ты
И соответствие причинам,
И сущность вечной красоты ―
Разнообразное в едином.
Пытливой мыслию в тайник
Сил мировых ты проникаешь;
Ты изучаешь их из книг,
Ты их творящих созерцаешь…
Ты прав по множеству причин.
Да, наша хороша планета;
И, спора нет, машина эта
Искусней всяческих машин.
Колеса движутся без смазки,
Не притупляются зубцы;
И вопреки какой-то сказке,
Которой верили отцы, ―
Вся целиком, без остановок,
Машина вечная идет…
И как отчетлив, чист и ловок
Ее огромный, сложный ход!
И то сказать: одна ошибка,
Немножко где-нибудь не так,
Чуть-чуть потише, слишком шибко…
И вместо мира кавардак!
Подумать страх, что б это было,
Когда земля ― бог упаси! ―
Свой долг вертеться вкруг оси
Хоть на мгновенье позабыла.
Или представь, что вдруг исчез
Закон Ньютонов тяготенья, ―
Тогда б в обители небес
Все взнеслись без исключенья…
Мне эти случаи привесть
Хотелось только для примера.
Мир не блажит. Всему в нем есть
Свои законы, вес и мера.
Итак, ты прав, его хваля.
Коль исключим землетрясенья,
Кой-что еще, ― то, без сомненья,
Вещь превосходная ― земля.
Но есть явленье на земле же, ―
Его законы уж не те.
Ты смотришь: равновесье где же?
И где ж враждебность к пустоте?
Ведь почва тощая, сухая
Небесной влаги больше пьет,
Чем пресыщённая до края;
А меж людей ― наоборот.
Из них едят лишь те, кто сыты.
Что ж это значит? Почему?
Явленья этого уму
Еще законы не открыты.
1872