
Князь Петр, жилец московский!
Рука твоя легка! Пожалуй сертука!
Твой сельский друг Жуковский
Обнову хочет сшить.
Но ах! не можно быть
(Ведь тело тяжко бремя)
В одно, мой милый, время
В столице и в Орле.
Он за сто верст в селе.
Есть муза ― нет портнова!
А надобна обнова.
И так пусть твой сертук,
Сиятельный мой друг,
Для Проля или Грея
Послужит образцом.
Портной столичный ― фея!
Владеет утюгом
И ножниц острых силой
И ниток колдовством ―
И будет с сертуком
Твой стиходел унылой.
А старый мой сертук
Уж выбился из рук;
И много превращенья,
Несчастный, претерпел;
Под щеткою кряхтел,
А сколько же мученья
От злого голика!
Пытали, как злодея!
Ну право, нет жальчее
На свете сертука!
И так ничуть не диво,
Отставки просит он;
Служил он не лениво
И честно награжден
Заплатами за службу!
А ты ― не в службу, в дружбу ―
Для образца, мой друг,
Пожалуй без расписки
Подателю записки
Твой княжеский сертук!
Рука твоя легка! Пожалуй сертука!
Твой сельский друг Жуковский
Обнову хочет сшить.
Но ах! не можно быть
(Ведь тело тяжко бремя)
В одно, мой милый, время
В столице и в Орле.
Он за сто верст в селе.
Есть муза ― нет портнова!
А надобна обнова.
И так пусть твой сертук,
Сиятельный мой друг,
Для Проля или Грея
Послужит образцом.
Портной столичный ― фея!
Владеет утюгом
И ножниц острых силой
И ниток колдовством ―
И будет с сертуком
Твой стиходел унылой.
А старый мой сертук
Уж выбился из рук;
И много превращенья,
Несчастный, претерпел;
Под щеткою кряхтел,
А сколько же мученья
От злого голика!
Пытали, как злодея!
Ну право, нет жальчее
На свете сертука!
И так ничуть не диво,
Отставки просит он;
Служил он не лениво
И честно награжден
Заплатами за службу!
А ты ― не в службу, в дружбу ―
Для образца, мой друг,
Пожалуй без расписки
Подателю записки
Твой княжеский сертук!