МАРТЫШКА, ПОКАЗЫВАЮЩАЯ КИТАЙСКИЕ ТЕНИ
Творцы и прозой и стихами,
Которых громкий слог пугает весь Парнас,
Которые понять себя не властны сами,
Поймите мой рассказ!
Один фигляр в Москве показывал мартышку
С волшебным фонарем. На картах ли гадать,
Взбираться ль по шнуру на крышку,
Или кувыркаться и вприсядку плясать
По гибкому канату,
Иль спичкой выпрямясь, под шляпою с пером,
На задни лапки став, ружьем,
Как должно прусскому солдату,
Метать по слову артикул:
Потап всему горазд. Не зверь, а утешенье.
Однажды в воскресенье
Хозяин, подкурив, на улице заснул.
Потапке торжество. „Уж то-то погуляю!
И я штукарь! И я народ как тешить знаю!“
Бежит, зовет гостей:
Индюшек, поросят, собак, котят, гусей!
Сошлись. „Сюда! Сюда! скорей скамьи, подушки
В закуту господам!
Добро пожаловать; у входа ни полушки,
Из чести игрище! “Уж гости по местам,
Приносится фонарь, все окна затворились,
И свечи потушились.
Потап, в суконном колпаке,
С указкою в руке,
С жеманной харею, явился пред собором:
Пренизкий всем поклон;
Потом с кадушки речь, как Цицерон:
Заставил всех зевать и хлопать целым хором!
Довольный похвалой,
С картинкою стекло тотчас в фонарь вставляет!
„Смотрите: вот луна, вот солнце! ― возглашает. ―
Вот с Евою Адам, скоты, ковчег и Ной!
Вот славный царь-горох с морковкою-царицей!
Вот журка-долгонос обедает с лисицей!
Вот небо, вот земля… Что? видно ли? “Глядят,
Моргают, морщатся, кряхтят!
Напрасно! Нет следа великолепной сцены!
„По чести, ― кот шепнул, кудрявых много слов!
Но, Бог с ним, где он взял царей, цариц, скотов!
Зги божьей не видать! одни в потемках стены!“
„Темно, соседушка, скажу и я, ―
Примолвила свинья. ―
Мне видится! вот!.. вот!… я, правда, близорука!
Но что-то хорошо! Ой старость! то-то скука!
Уж было бы о чем с детьми поговорить!“
Индейка крякала, хлоп-хлоп сквозь сон глазами.
А наш Потап? Кричит, гремит, стучит ногами!
Одно лишь позабыл: фонарь свой осветить!