Как надо и не надо читать Гоголя, иначе…

Задание №21 для марафона #92днялета о совпадениях, да ещё накануне Ивана Купала — это же Гоголь! 

А вот и ещё одно совпадение: повесть «Вечер накануне Ивана Купала», первая повесть Гоголя из «Вечеров на хуторе близ Диканьки», изданная автором анонимно, была опубликована ровно 190 лет назад, в 1830 году в «Отечественных записках» (правда, в феврале и марте, но за давностью лет это не столь важно). Название у 1-й редакции повести было несколько иное — «Басаврюк, или Вечер накануне Ивана Купалы». 

Как надо читать Гоголя

Расскажем вкратце о сюжетной основе повести. О проклятом цветке папоротника, за котором по наущению беса-Басаврюка отправился Петрусь, центральный персонаж «Вечера…», Гоголь приводит в 1-й редакции такое замечание, заимствованное им в сборнике малороссийских песен, изданном М. Максимовичем в 1827 году:

«В Малороссии существует поверье, что папоротник цветёт только один раз в год, и именно в полночь перед Ивановым днем, огненным цветом. Успевший сорвать его — несмотря на все призраки, ему препятствующие в том, находит клад»

Впрочем, это примечание вполне согласуется хотя бы с афанасьевским:

«Ночь, в которую цветет папоротник, бывает среди лета — на Ивана Купала, когда Перун, по древнему представлению, выступал на битву с демоном-иссушителем, останавливающим колесницу Солнца на небесной высоте, разбивал его облачные скалы, отверзал скрытые в них сокровища и умерял томительный зной дождевыми ливнями. <…> В тёмную, непроглядную полночь, под грозой и бурею, расцветает огненный цветок Перуна, разливая кругом такой же яркий свет, как самое солнце; но цветок этот красуется одно краткое мгновение: не успеешь глазом мигнуть, как он блеснет и исчезнет! Нечистые духи срывают его и уносят в свои вертепы. Кто желает добыть цвет папоротника, тот должен накануне светлого праздника отправиться в лес, взявши с собою скатерть и нож, потом найти куст папоротника, очертить около него ножом круг, разостлать скатерть и, сидя в замкнутой круговой черте, не сводить глаз с растения; как только загорится цветок, тотчас же должно сорвать его и спешить домой, накрывши себя скатертью, а дома тем же самым ножом разрезать палец или ладонь руки и в сделанную рану вложить цветок. Тогда все тайное и скрытое будет ведомо и доступно…». (Цитируется по: Афанасьев А. Н. Древо жизни: Избранные статьи. — М., 1982)

Но нечистые силы хотят захватить цветок, ибо его владелец 

«становится вещим человеком, знает прошедшее, настоящее и будущее, угадывает чужие мысли и понимает разговоры растений, птиц, гадов и зверей». (Там же).

Но по христианским понятиям, все тайные знания — от лукавого, хоть и подобны всеведению Адама до грехопадения. В народной культуре золото в земле — атрибут и дьявола, и подземного царства мертвых, поэтому клад и не даётся людям без жертвы, будь то кровь, жизнь или душа. Именно к этим языческим поверьям восходит и испытание-инициация главного героя повести Петруся, которое и становится сюжетной основой «Вечера накануне Ивана Купалы». 

Неслучайно бес-Басаврюк, искусивший Петруся, не поведал ему об обрядах-оберегах, захватив тем самым его душу целиком. После прохождения леденящей душу инициации в избушке ведьмы (обмен жизни брата возлюбленной Ивася на сундук с золотом и каменьями по наущению и «протекции» Басаврюка) Пётр становится «одержимым»: утратив память и свободу воли, он «как будто прикованный» сидит возле мешков с золотом, словно на границе двух миров. 

Но ровно через год память возвращается и, будто удар молнии («огненный цветок» в повести несёт традиционный двойной смысл — и Господней кары, и наказания Перуна для язычников), уничтожает языческо-дьявольское наваждение вместе с жизнью отступника, обратив его в пепел и пар — то есть изначальный неодухотворённый хаос — «земной прах», из которого был создан Адам. 

Замолить грехи мужа горестная супруга отправится в освященное пространство монастыря, ценой молчания и здоровья (высохнет «как скелет», чтобы искупить «падение» и языческую одержимость Петра). 

Примечательно, что в 1-й редакции «Вечера накануне Ивана Купалы» демонические черты были не только у Петра, немногим лучше были и козаки, безучастные к Слову Божию даже в стенах храма: священник «мог видеть только широкие их пасти, которые они со всем усердием показывали в продолжение его речей». Не исключено, что эти пассажи ввёл в текст первый издатель «Отечественных записок» П. П. Свиньин. 

Но и в авторской редакции «Вечера накануне Ивана Купалы» показано, как вместо церкви козаки идут в шинок, где ищут веселья или забвенья. Шинок — место гиблое, ибо народ считал пьянство и загул бесовством. 

Именно в шинке и при шинкарке Петра искушает Басаврюк как «дьявол в человеческом образе», «бесовский человек». А в конце повести «земляным жителям» за их бесовские грехи тоже «не было покою от проклятого Басаврюка… даром, что отец Афанасий ходил по всему селу с святою водою и гонял черта кропилом по всем улицам…». Отсюда и финальные строки повести: 

«…а ведь еще не так давно, еще покойный отец мой и я запомню, как мимо развалившегося шинка, который нечистое племя долго после того поправляло на свой счет, доброму человеку пройти нельзя было. Из закоптевшей трубы столбом валил дым и, поднявшись высоко, так, что посмотреть — шапка валилась, рассыпался горячими угольями по всей степи, и черт, — нечего бы и вспоминать его, собачьего сына, — так всхлипывал жалобно в своей конуре, что испуганные гайвороны стаями подымались из ближнего дубового леса и с диким криком метались по небу».

Как не надо читать Гоголя

Вокруг имени Гоголя вот уже более полутора столетий непрестанно циркулируют слухи и домыслы, основанные на его «даре предвидения» и «связях с потусторонними силами». Что ж, любой талантливый писатель всегда немного провидец. Но иногда окололитературные заметки носят чуть ли не пародийный характер. Особенно это касается толкований гоголевских текстов с точки зрения мистических учений. Всё это далеко от настоящего литературоведения, поэтому отнеситесь к приведённому ниже примеру «толкования» с изрядной долей иронии. На этот раз давайте обратимся к «Запискам сумасшедшего» (1834). 

Итак, если взять за основу тот факт, что любимой цифрой Гоголя была цифра 9 (а это действительно так), можно предположить, что в «Записках сумасшедшего» он предрёк … дату своей смерти — 1852 год. Как же связаны девятка и четырёхзначное число? 

Гоголь родился в 1809 году, именины отмечал в Николин день, 9 мая (по старому стилю). Отсюда становится понятна мистическая привязанность писателя к цифре 9. В заметках, сделанным Поприщиным (главным героем повести) находим следующее обозначение даты: qvɐdʚǝф 349, которое можно расценить как символ смерти, обозначающий своей перевёрнутостью окончание жизненного пути. 

Как известно, Гоголь умер в 1852 году, когда ему должно было бы исполниться 43 года, в феврале (21 февраля по старому стилю), и цифра 9 в данном контексте предстаёт как обозначение фигуры самого автора «Записок сумасшедшего». (на самом деле эта перевёрнутая дата, по мнению известного филолога В. А. Лукина, является «инструкцией к прочтению повести ещё раз, от начала к концу по числовому «надтексту»).

Есть в «Записках сумасшедшего» и дата «Год 2000 апреля 43», что тоже можно интерпретировать как «мистическое предвидение» автором года своей смерти. Девятка на сей раз отсутствует, зато есть число 43 и, а нули тоже можно принять за букву «О» — «ОООО». Именно так — псевдонимом «ОООО» молодой Гоголь иногда подписывал свои ранние публикации, имея в виду: «НикОлай ГОгОль-ЯнОвский»…

Что ж, Гоголь, как известно, был человеком очень впечатлительным. И даже на фоне произведений современников-романтиков, запугивающих читателей всеми мыслимыми и немыслимыми существами и их проделками, его повести смотрелись устрашающе. Как и любой не в меру впечатлительный гражданин, Николай Васильевич постоянно думал о смерти. Думать о смерти, конечно, писателям не возбраняется, но не до такой же степени, чтобы все цифры и числа, упоминаемые авторами на страницах произведений, были напрямую связаны с желанием вычислить-таки дату предполагаемой кончины. Совпадение? Совпадение…🙂

---

Литература: 

Денисов В. Д. Первая повесть Гоголя: исторический и литературный контекст // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 9. 2008. Вып. 4. Ч. I. С. 10—18.

Лукин В. А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа. Аналитический минимум — М.: Ось-89, 2005.

---

Learnoff в: Одноклассниках, ВКонтакте, Telegram, Наш сайт