Сверканье блёсен, жалобы уключин.
Лишь стол и я смеемся на мели.
Все ловят щук. Зато веленьем щучьим
сбываются хотения мои.
Лилового махрового растенья
хочу! ― сгустился робкий аметист
до зауми чернильного оттенка,
чей мрачный слог мастит и знаменит.
Исчадье дальне-родственных династий,
породы упованье и итог, ―
пустив на буфы бархат кардинальский,
цветок вступает в скудный мой чертог.
Лишь те, чей путь ― прыжок из грязи в князи,
пугаются кромешности камор.
А эта гостья ― на подмостках казни
войдет в костер: в обыденный комфорт.
Каморки заковыристой отшелье ―
ночных крамол и таинств закрома.
Не всем домам дано вовнутрь ущелье.
Нет, не во всех домах живет скала.
В моём ― живет. Мох застилает окна.
И Север, преступая перевал,
захаживает и туманит стёкла,
вот и сегодня вспомнил, побывал.
Красе цветка отечественна здравость
темнот застойных и прохладных влаг.
Он полюбил чужбины второзданность:
чащобу-дом, дом-волю, дом-овраг.
Явилась в нём нездешняя осанка,
и выдаст обращенья простота,
что эта, под вуалем, чужестранка ―
к нам ненадолго и не нам чета.
Кровь звёзд и бездн под кожей серебрится,
и запах умоляюще не смел,
как слабый жест: ненадобно так близко!
здесь ― грань прозрачных и возбранных сфер.
Высокородный выкормыш каморки
приемлет лилий флорентийских весть,
обмолвки, недомолвки, оговорки
вобрав в лилейный и лиловый цвет.
Так, усмотреньем рыбы востроносой,
в теснине каменистого жилья,
со мною делят сумрак осторожный
скала, цветок и ночь-ворожея.
Чтоб общежитья не смущать основы
и нам пред ним не возгордиться вдруг,
приходят блики, промельки, ознобы
и замыкают узко-стройный круг.
― Так и живете? ― Так живу, представьте.
Насущнее всех остальных проблем ―
оставленный для Ладоги в пространстве
и Ладогой заполненный пробел.
Соединив живой предмет и образ,
живет за дважды каменной стеной
двужильного уединенья доблесть,
обняв сирень, оборонясь скалой.
А этот вот, бредущий по дороге,
невзгодой оглушенный человек
как связан с домом на глухом отроге
судьбы, где камень вещ и островерх?
Всё связано, да объяснить не просто.
Скала ― затем, чтоб тайну уберечь.
Со временем всё это разберется.
Сейчас ― о ночи и сирени речь.
24 ― 25 июня 1985
Сортавала