Я помню кромешную ночь: по сознанью
Как чёрный утюг провела тишина,
Разгладив последние воспоминанья, ―
Все швы и рубцы неподвижного сна.
Казалось, уже ни дыханья, ни пульса…
Замкнулась душа седмиричным ключом…
Откуда ж на дне этот зов шевельнулся?
Кровь в стиснутых жилах рванулась ― о чём?
Не солнце, не птицы, не люди, не страны ―
Одно лишь, одно я поймал на лету:
Заржавленный скрип корабельного крана,
Лязг якорной цепи в далёком порту.
Сверкнул горизонт, и запели сирены,
Раскрыв перед сердцем другие края…
И вновь ― в непробудные воды без пены,
Как в воды беспамятства, кануло «я».
Как чёрный утюг провела тишина,
Разгладив последние воспоминанья, ―
Все швы и рубцы неподвижного сна.
Казалось, уже ни дыханья, ни пульса…
Замкнулась душа седмиричным ключом…
Откуда ж на дне этот зов шевельнулся?
Кровь в стиснутых жилах рванулась ― о чём?
Не солнце, не птицы, не люди, не страны ―
Одно лишь, одно я поймал на лету:
Заржавленный скрип корабельного крана,
Лязг якорной цепи в далёком порту.
Сверкнул горизонт, и запели сирены,
Раскрыв перед сердцем другие края…
И вновь ― в непробудные воды без пены,
Как в воды беспамятства, кануло «я».