Мне не надо длиннобровых,
не встающих при звезде,
злых, завистливых чертовок,
ждущих выгоды везде;
Очерствелых, безразличных,
не хотящих жить, как все,
в вихрях слов и дел тряпичных
мчащих белкой в колесе!
Мне ж мила, чтоб бровки ― тенью,
рот не крашен, волос прост,
голос ― сам стихотворенье,
глаз сиянье ― отсвет звезд;
Мне мила такая цаца,
чтобы с нею не дремать ―
в помощь к тонущим бросаться,
в скользь упавших подымать;
Чтоб ходила, глаз не жмуря,
не кривила горько губ,
даже если в сердце буря,
даже если ветер груб!
не встающих при звезде,
злых, завистливых чертовок,
ждущих выгоды везде;
Очерствелых, безразличных,
не хотящих жить, как все,
в вихрях слов и дел тряпичных
мчащих белкой в колесе!
Мне ж мила, чтоб бровки ― тенью,
рот не крашен, волос прост,
голос ― сам стихотворенье,
глаз сиянье ― отсвет звезд;
Мне мила такая цаца,
чтобы с нею не дремать ―
в помощь к тонущим бросаться,
в скользь упавших подымать;
Чтоб ходила, глаз не жмуря,
не кривила горько губ,
даже если в сердце буря,
даже если ветер груб!