ПЕРВАЯ ПЕСНЯ
Вот бы мне/ запеть теперь такое,
чтоб сердца/ рванулись из рубах,
чтоб и сам/ лишился я покоя ―
лишь слова б/ светились на губах!
Я не с ветру,/ не с далеких Ладог,
не с полярных/ красно-синих льдин
отражу/ сиянье этих радуг,
вспыхну/ мертвым инеем седин.
Дорогое море/ голубое,
помоги мне/ выпенить прилив,
залпами/ взыгравшего прибоя
каменное время/ прострелив.
Чтоб/ не умер я/ и как бы умер
и, родившись,/ свет расцеловал
и из самой/ сумрачной зауми
вылепетал/ новые слова.
Что ты,/ море,/ лапы распростерло,
зацепившись когтем/ за Машук?
Крепче/ захвати меня за горло, ―
высоко я голос/ заношу!
Волны/ всё лицо заморосили…
Век ли, что ль, лизать/ теленком/ соль?
Выследить бы/ тягу лунной силы,
бросить/ на тугое колесо!
Стой же, ветер! / Ты бежишь, как влага
Пухнешь/ и густеешь/ под грозой.
Не игрою/ паруса и флага ―
прессом бы/ сдавить тебя в мозоль!
А земле,/ сверлящей безграничье,
Пляшущей/ по звездному ручью, ―
приказать бы/ в нашу лямку бычью
эту силу/ перевить/ ничью.
Сам―/ корабль, косящийся от крена, ―
я доверху/ сердце нагрузил
и несу/ сквозь гром,/ сквозь блеск/ из плена
снасть костей/ и путаницу жил.
В непропетой юности/ отчаясь,
Волю/ вечным бегом иступив,
вот―/ бортами пьяными/ качаюсь
на тяжелой/ якорной цепи.
Я ― корабль,/ и я ж ― матрос и штурман,
груз/ тяжеловесного зерна,
павший в трюмы/ урожаем бурным,
вписываю/ в судовой журнал.
Стройтесь над бортами,/ комсомольцы!
«Капитан! / Когда же курс левей,
к берегам/ еще безвестной пользы,
где стальной/ играет/ соловей?»