Я проснулся, мой город, мой город, считаю до трех.
Я считаю периоды дроби. Тверды, как горох.
Я просунул мой порох-свинец и обратно отвел
плавно пахнущий маслом блестящий, бесшумный затвор.
Сверху крикнула птица, и утро, считаю до двух.
Я готов, это утро ночное, как память старух
сверху кинула облако речи, разорванной в дым ―
бесполезна картечь, улетающая в пятна дыр.
Я цепляю периоды к цели, как очередь, хвост
загибая, стучит и стучит, нагреваясь, как гибнущий мозг
отработанных гильз баррикады над пеплом воздвиг, ―
близко дым, точно гипсовой памяти слой, неподвижно повис.
Я проснулся, но спать или смерть ― все равно никуда б
не прорвался оружием нервным. Пора, закрываю табак.
Четче дождь отработанных слов без рассвета ― и что ж? ―
Пролетела ― и молча, как облако сверху… Мельче дождь.
июнь 1986