Был полдень. Солнца золотей
Сверкали купола церквей
И в небе, синеву качая,
Летела птиц залетных стая ―
Там далеко, там в вышине
Покорна солнцу и весне.
По улице, где вереницы
Спешащих праздно ― враг столицы,
Виясь, взмывая исподволь,
На дрогах гроб, шатаясь, шел.
Казалось, бездна вдруг зевнула
И бденьем вечности дохнула.
К кладбищу, в вещей сени мир,
Звал скорбным шепотом псалтырь,
Звал певчих хор, креста наклон
И мертвеца сокрытый стон.
Звал рокот призраков живых
В одеждах, в пятнах золотых,
В гудках, в звонках, в смятенном дне
На гулких улиц глубине,
И всё угрюмей, всё темней
В тени окон, в тени дверей
Вставал из камня Тайны лик,
Звал каждый шорох, каждый вскрик…
Туда, туда, сомкнув ресницы,
За черной-черной колесницей
Всё поплыло, как перед сном,
За шагом шаг, за домом дом.
А в небе всё неслася стая,
То серебрясь, то утопая.
И всё струились купола…
О, крылья крыл ― колокола!
Сверкали купола церквей
И в небе, синеву качая,
Летела птиц залетных стая ―
Там далеко, там в вышине
Покорна солнцу и весне.
По улице, где вереницы
Спешащих праздно ― враг столицы,
Виясь, взмывая исподволь,
На дрогах гроб, шатаясь, шел.
Казалось, бездна вдруг зевнула
И бденьем вечности дохнула.
К кладбищу, в вещей сени мир,
Звал скорбным шепотом псалтырь,
Звал певчих хор, креста наклон
И мертвеца сокрытый стон.
Звал рокот призраков живых
В одеждах, в пятнах золотых,
В гудках, в звонках, в смятенном дне
На гулких улиц глубине,
И всё угрюмей, всё темней
В тени окон, в тени дверей
Вставал из камня Тайны лик,
Звал каждый шорох, каждый вскрик…
Туда, туда, сомкнув ресницы,
За черной-черной колесницей
Всё поплыло, как перед сном,
За шагом шаг, за домом дом.
А в небе всё неслася стая,
То серебрясь, то утопая.
И всё струились купола…
О, крылья крыл ― колокола!
