Слет-симпозиум
Куда с добром деваться нам в границах нашей области?
У нас ― четыре Франции, семь Бельгий и Тибет.
У нас есть место подвигу. У нас есть место доблести.
Лишь лодырю с бездельником у нас тут места нет.
А так ― какие новости? Тем более, сенсации…
С террором и вулканами здесь все наоборот.
Прополка, культивация, мели-мели ― мели-орация,
Конечно, демонстрации. Но те ― два раза в год.
И все же доложу я вам без преувеличения,
Как подчеркнул в докладе сам товарищ Пердунов,
Событием высокого культурного значения
Стал пятый слет ― симпозиум районных городов.
Президиум украшен был солидными райцентрами ―
Сморкась‚ Дубинка, Грязовец и Верхний Самосер.
Эх, сумма показателей с высокими процентами!
Уверенные лидеры. Опора и пример.
Тянулись Стельки, Чагода… Поселок в ногу с городом.
Угрюм‚ Бубли, Кургузово, за ним Семипердов.
Чесалась Усть-Тимоница. Залупинск гладил бороду.
Ну, в общем, много было древних, всем известных городов.
Корма ― забота общая. Доклад ― задача длинная.
Удои с дисциплиною, корма и вновь корма.
Пошла чесать губерния. Эх, мать моя целинная!
Как вдруг ― конвертик с буквами нерусского письма.
Президиум шушукался. Сложилась точка зрения: ―
Депеша эта ― с Запада. Тут бдительность нужна.
Вот, в Тимонице построен институт слюноварения.
Она ― товарищ грамотный и в аглицком сильна…
― С поклоном обращается к вам тетушка Ойропа
И опосля собрания зовет на завтрак к ней…
― Товарищи, спокойнее! Прошу отставить ропот!
Никто из нас не завтракал ― у вас дела важней.
Ответим с дипломатией. Мол, очень благодарные,
Мол, ценим и так далее, но, так сказать, зер гут!
Такие в нашей области дела идут ударные,
Что даже в виде исключения не вырвать пять минут.
И вновь пошли нацеливать на новые свершения.
Была повестка муторной, как овсяной кисель.
Вдруг телеграмма: ― Бью челом! Примите приглашение!
Давайте пообедаем. Для вас накрыт Брюссель.
Повисло напряженное, гнетущее молчание.
В такой момент ― не рыпайся, а лучше ― не дыши.
И вдруг оно прорезалось ― голодное урчание
В слепой кишке у маленького города Шиши.
Бедняга сам сконфузился! В лопатки дует холодом.
А между тем урчание все громче и сочней.
― Позор ему ― приспешнику предательского голода!
Никто из нас не завтракал! Дела для нас важней!
― Товарищи, спокойнее! Ответим с дипломатией. ―
Но ярость благородная вскипала, как волна ―
Ту вашу дипломатию в упор к отцу и матери! ―
Кричала с места станция Октябрьская Весна.
― Ответим по-рабочему. Чего там церемониться.
Мол, на корню видали мы буржуйские харчи! ―
Так заявила грамотный товарищ Усть-Тимоница,
И хором поддержали ее Малые Прыщи.
Трибуну отодвинули и распалили прения.
Хлебали предложенья, как болтанку с пирогом.
Объявлен был упадочным процесс пищеварения,
А сам Шиши ― матерым, но подсознательным врагом.
― Пущай он, гад, подавится Иудиными корками!
Чужой жратвы не надобно, пусть нет ― зато своя!
Кто хочет много сахару ― тому дорога к Горькому!
А тем, кто с аппетитами ― положена статья…
И населенный пункт 37[тридцатьседьмо] — го километра
Шептал соседу радостно: ― К стене его! К стене!
Он ― опытный и искренний поклонник стиля «ретро»,
Давно привыкший истину искать в чужой вине
И диссидент Шиши горел красивым синим пламенем ―
Ату его, вредителя! Руби его сплеча!
И был он цвета одного с переходящим знаменем,
Когда ему товарищи слепили строгача
А в обшем, мы одна семья ― единая, здоровая.
Эх, удаль конармейская ворочает столы.
Президиум ― Столичную, а первый ряд…. 3убровую,
А задние ― чем бог послал, из репы и свеклы,
Потом по пьяной лавочке пошли по главной улице.
Ругались, пели, плакали и скрылись в черной мгле.
В Мадриде стыли соусы. В Париже сдохли устрицы.
И безнадежно таяло в Брюсселе крем-брюле.
1984.09