Ты простерла белые руки
И легла в задумчивый гроб.
Я стою и слушаю стуки,
У окошка ― снежный сугроб.
Дышу ― и думаю радостный:
«В этом теле я видел дрожь».
И трепет объемлет сладостный,
На полу ― окровавленный нож.
Июль 1902
Ты простерла белые руки
И легла в задумчивый гроб.
Я стою и слушаю стуки,
У окошка ― снежный сугроб.
Дышу ― и думаю радостный:
«В этом теле я видел дрожь».
И трепет объемлет сладостный,
На полу ― окровавленный нож.
Июль 1902