Помню изгородь, помню жимолость,
На крыльце серебристую изморозь,
А на окнах – морозную живопись.
Это память плющом цепляется,
А стена ― завалилась, заляпана
Черной известью, шлаком, слякотью.
… Поплыли дымки ― гуси-лебеди,
И домашний очаг ― бомбой вдребезги:
Ну, друг Йов, живи ― в страхе-трепете.
Дым не хуже был, чем у Авеля…
О дыхание дымного ангела
Там, где армия жгла и грабила!