Чухонцев О. Г.
«Вот и ушла ты, сестра, в те края, куда…»

Вот и ушла ты, сестра, в те края, куда
не доходят, как сказано, ни телеграммы, ни поезда.
А всего и успела, от болей на миг возвратясь:
я была в аду, ― прошептать и еще: ― я соборовалась.

И когда в нижнем храме отпели тебя и зацвиркала дрель
из кустов на выносе соловьиная, и брызнуло светом,
«святых лик обрете источник жизни и дверь
райскую да обрящу» молча заковыляло следом,

этот вязкий последний путь ― первый твой маршрут
от конвейерной пайки и сборки, твоя фиеста,
я подумал, сестра, это то, что нас вяжет тут,
ну а ты, стародева. Христова теперь невеста.

Каково, я подумал, теперь тебе будет там
без твоих огурцов подопечных, на всем готовом,
да и им каково, кабачкам твоим и цветам
сиротеть под призором крапивы с болиголовом.

Я и сам давно не живу, а пишу подряд
бесконечный мартиролог и реестр утрат,
и когда, на ком он закончится, трудно сказать, сестра,
потому что лопата всегда тяжелей пера.