То не ветер в полях над ракитою
Снежной россыпью вьется вокруг,
То не сердце вздыхает убитое ―
Обо мне запечалился друг…
Не поможешь словами волшебными,
Не утопишь в заморском вине,
Не замолишь в соборе молебнами,
Не забудешь во сне.
Плачет девица в тесовой горнице,
Плачет днем и ночами не спит, ―
Так ко мне ли, убогой затворнице
Ты стучишься в покинутый скит.
Коли горем не тронулся девичьим,
Так моей ли слезой изойдешь,
Обернулся Иваном-Царевичем,
А взглянула, за поясом нож.
Не курила крещенским я ладаном,
Не кропила святою водой,
Предреченным пришел, да негаданным,
Ничего, что такой.
Где уж быть нам святыми и чистыми,
Как прикинемся, так и живем…
Мчимся в тройке с звонками да свистами,
Полыхая бесовским огнем…
Будто мороком сердце ужалено,
Только морок желанней, чем явь,
По морям, по лесам, по прогалинам,
Вскачь и вплавь.
В очи бесы нам машут рябинами,
Рассыпаются звоном в ушах…
Крылья, крылья блестят лебединые
В камышах…
Эх, не молодцу с тройкой управится,
Если руки от хмеля дрожат…
То не белая Лебедь-красавица…
Обернешься ли, милый, назад.
Мы с тобою не цепью прикованы,
Обручились единым крестом…
Эти губы не в церкви целованы ―
Постучи под девичьим окном.
Оба, оба с тобой мы бездомные, ―
Белой Лебеди в очи смотри,
А зеленые очи, аль темные
Все равно не видать до зари.
Разольется ночами бессонными
Неуемный разбойничий хмель…
Буду ночью стоять пред иконами,
Расплетая твою же кудель.
Неизбывную радость узнала я,
Только радость зовется тоской…
Нитка желтая, синяя, алая,
А узор-то мудреный какой.
Не порву, все по нитке распутаю,
Двух концов узелком не свяжу,
За твою ли за душу беспутную
Все молитвы, как песню, твержу.