Федору Сологубу
Заворожили душу скалы,
Околдовали душу мхи.
― Что за краса! ― Душа сказала,
И вот ― слагаются стихи.
Пучки кораллов на рябине,
Мхов изумруд и хризолит,
И черно-розовый, и синий,
Огнем сверкающий гранит.
И серый шелк седого моря,
И блики чаек на волне…
Земля, земля! В таком уборе
Тебя я видел лишь во сне.
Все воедино жизнью слито,
Мы все родня здесь на земле:
Рябины, чайки и граниты,
И мох, и хвоя на скале,
И аммонит, что из могилы
Тысячелетней вынут мной, ―
Все, все мне пращуры, все милы,
Пленен землею я, земной.
Гляжу, дивлюсь и верю в сказку
О том, как не был я и стал,
Как первозданную закваску
В веках собою развивал,
Как был я гнейсом первобытным,
Как рос кристаллом, илом, мхом.
Как прозябал я паразитным
И жизнетворным лишаем,
Как в жизненосном студне стынул,
Рос аммонитом, жил червем,
Как длинный ряд столетий минул
В теченьи медленном своем,
Пока не стад я диплодоком,
Летучей мышью не взлетел,
И наконец, влекомый роком,
Стать человеком захотел.
Но ни рябинам, ни гранитам,
Ни чайкам стонущим, ни мхам,
Ни силурийским аммонитам
Моей души я не отдам.
В земной родне душе нет нужды:
Из пут земных она летит,
И тела пращуры ей чужды,
Как чужд земле аэролит.
Удриас.
1912.
Заворожили душу скалы,
Околдовали душу мхи.
― Что за краса! ― Душа сказала,
И вот ― слагаются стихи.
Пучки кораллов на рябине,
Мхов изумруд и хризолит,
И черно-розовый, и синий,
Огнем сверкающий гранит.
И серый шелк седого моря,
И блики чаек на волне…
Земля, земля! В таком уборе
Тебя я видел лишь во сне.
Все воедино жизнью слито,
Мы все родня здесь на земле:
Рябины, чайки и граниты,
И мох, и хвоя на скале,
И аммонит, что из могилы
Тысячелетней вынут мной, ―
Все, все мне пращуры, все милы,
Пленен землею я, земной.
Гляжу, дивлюсь и верю в сказку
О том, как не был я и стал,
Как первозданную закваску
В веках собою развивал,
Как был я гнейсом первобытным,
Как рос кристаллом, илом, мхом.
Как прозябал я паразитным
И жизнетворным лишаем,
Как в жизненосном студне стынул,
Рос аммонитом, жил червем,
Как длинный ряд столетий минул
В теченьи медленном своем,
Пока не стад я диплодоком,
Летучей мышью не взлетел,
И наконец, влекомый роком,
Стать человеком захотел.
Но ни рябинам, ни гранитам,
Ни чайкам стонущим, ни мхам,
Ни силурийским аммонитам
Моей души я не отдам.
В земной родне душе нет нужды:
Из пут земных она летит,
И тела пращуры ей чужды,
Как чужд земле аэролит.
Удриас.
1912.
