Продолжен мною давний пафос
Халдеи изуверских весен.
Я только стрелка сейсмографа,
Модернизированный Оссий.
Олимп с «Олимпией» не ссорятся,
Сад с заспиртованными музами.
Не серафимы, но калории,
Плюс строго прикладная музыка.
Кустарь любви ― он будет выселен,
И розы станут опечатками.
Я брежу ромбами и дисками,
Почти асфальтовыми штатами.
Мой маховик достойней готик,
Мы можем с ним на всё надеяться.
Теперь рождается охотник
За всякими Кассиопеями.
Настанет срок ― земля очертит
Еще одну спираль (которую?).
О, это нежное бессмертие
Распластанного в небе борова!
Великолепье поздних случек,
Последние услады вечера.
Предвижу я благополучье
И бабье лето человечества.
Предвижу и провижу многое,
А сам томлюсь с утра до ночи.
Так стрелка прыгает убогая
В коробке умного ученого.
Август 1921
Сан-Идельсбад