Вечера, тенистые, как пальмы, вы всего понятней и родней.
Я опять слежу на площади зеркальной легкий бег испуганных огней. Как они убегают быстро, и за ними гонятся тени, похожие на огромных птиц; иногда расцветают на тонких стеблях нарциссы девичьих лиц.
Я стою, прислонившись к стене, хорошо и покойно мне. Ласковый холод стены, дождик и запах весны, запах смутный ненужный каждой маленькой лужи. Я половодья, и гула, и ветра не помню; у мокрой стены хорошо мне…
Только сны о золоте Рима я от теплых дождей берегу, круглые ― они горят, как апельсины, на каком-то темном берегу.