ЭКСПРОМТ НА ПОДНОЖКЕ СОБСТВЕННОГО СПОКОЙСТВИЯ
Бог велел ― был Верлен.
Бог болел ― был Бодлер.
Бах настал ― бух любой.
Я в кострах, как Рембо.
Я с тобой день и ночь.
Я с тобой ночь и день ―
как синяк, как ретушь, ―
получилась тень.
Прочь, прочь, прочь!
Выматывайтесь, да бодрей!
Сперва потресканный Бодлер,
В губной помаде и с колен
встает напудренный Верлен.
Пошатываясь, как прибой,
обиженно уйдет Рембо,
Все выпил, выпер и орган,
исчез, как сахар, Иоганн ―
его, наверно, все простят ―
иди по стенке, Себастьян!
Нет Верлена, нет Бодлера, ― вздох, ―
нет Рембо и нету даже Баха,
Только есть/ Бог/ Бог/ Бог.
И моя белая рубаха!