ВОРОН
В сизых тучках/ Солнце золотится ―
Точно рдеет/ Уголек в золе…
Люди говорят. / Что ворон-птица
Сотни лет/ Кочует по земле.
В зимний вечер/ В роще подмосковной,
Неподвижен/ И как перст один,
На зеленой/ Кровельке церковной
Он сидит,/ Хохлатый нелюдим.
Есть в его/ Насупленном покое
Безразличье/ Долгого пути!
В нем таится/ Что-то колдовское,
Вечное,/ Бессмертное почти!
«Отгадай-ка,―/ Молвит он,―/ Который
Век на белом свете/ Я живу?
Я видал,/ Как вел Стефан Баторий
Гордое шляхетство/ На Москву.
Города/ Лежали бездыханно
На полях/ Поруганной земли…
Я видал,/ Как орды Чингисхана
Через этот бор/ С востока шли.
В этот лес/ Французов/ Утром хмурым
Завела/ Недобрая стезя,
И глядел на них я. / Сыто щуря
Желтые/ Ленивые глаза.
Я потом/ Из темной чащи слышал,
Как они бежали второпях,
И свивали полевые мыши
Гнезда/ В их безглазых черепах.
Тот же месяц/ Плыл над синим бором,
И закат горел. / Как ярый воск.
И у всех у них,/ Столетний ворон,
Из костей/ Выклевывал я мозг!»
Так и немцы:/ Рвутся стаей хищной,
А промчится год―/ Глядишь,/ Их нет…
Черной птице/ Надо много пищи,
Чтоб прожить на свете/ Сотни лет.
Декабрь 1941