Дождь не идет, а стоит на дворе,
вдруг опустевшем в связи не с дождем,
а с наступлением ― вот и октябрь! ―
года учебного.
Лист ярко-желтый ныряет в ведре
под водосточной трубой. Над кустом
роз полусгнивших от капель видна
рвань паутинная.
Мертвой водой набухает листва,
клумба, штакетник, дощатый сортир,
шифер, и вишня, и небо… Прощай,
дверь закрывается.
Как зелена напоследок трава.
В луже рябит перевернутый мир.
Брошен хозяйкою, зайка промок
там, на скамеечке.
А на веранде холодной ― бутыль
толстая с трубкой резиновой, в ней
бродит малина. А рядом в мешке
яблоки красные.
Здесь, под кушеткою, мяч опочил.
Сверху собрание летних вещей ―
ласты с утесовской шляпою, зонт
мамин бамбуковый.
Что ж, до свиданья… Печальный уют
в комнатах дождь заоконный творит.
Длинных, нетронутых карандашей
блеск соблазнителен.
Ластик бумагу терзает. Идут
стрелки и маятник. Молча сидит
муха последняя сонная… Что ж,
будем прощаться.
Все еще летнему телу претят
сорок одежек, обувка, чулки,
байковый лифчик. На локте еще
ссадины корочка.
Что ж, до свидания. Ставни стучат.
Дедушка спит, не снимая очки,
у телевизора. Чайник поет.
Грифель ломается.
Конец