ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Надо бросить пригоршню пороха.
Дверь открыта. Вокруг ни шороха.
Белой лестницей входит в комнаты.
Стены в сумраке, будто омуты.
Заклубился резьбою мачехин шкаф,
дунул снег нафталинного запашка,
крышка клепаная откидывается,
нараспашку душой прикидывается.
И из шкафа,
бока покачивая,
как танцуя,
походкой шуточною
вышло медленно
платье мачехино,
золотистое,
чешуйчатое!
То у ног зашумит, то подымется к лицу,
то на Золушку ложится, ластится,
звенит блестками зелеными, что дерево в лесу,
то русалкой изгибается платьице.
Расшуршалась чешуя,
старым блеском шумя: ―
Будешь блестками сиять,
станешь мачехой сама,
будешь в злате-серебре
жить-поживать,
будут Золушки тебе
шить-нашивать!
Будут Золушки тебе
косы плести,
будут Золушки тебе
подносы нести!..
Рожками залиловев,
к Золушке лепится
красный
с дыркой в голове
Мефистофель-пепельница:
― Мы устроим шумный бал,
шумный бал!
Будут вина и металл,
и металл…
Шкаф понатужился,
ящики выдвинул,
стал Замарашку вещами оплескивать:
брошками,
иглами,
блеском невиданным,
бусами,
брызгами,
лентами,
блестками.
― Будь у нас мачехой! ― Золушку просят,
шелк навалили, лентой обвили.
Зойка запуталась ― порохом бросить?
Или?
Или ветер по окнам ударил, крутя,
или фортка в петлях заходила ―
отчим мучает скворку в орлиных когтях,
клювом бьет в серебристый затылок.
Тяжесть сонных ресниц подняла Замара ―
шкаф закрыл ей дорогу зеркалом,
слышит скворушкин хрип ― поняла, замерла,
порох бросила ― спальня померкла, ―
в пух и в грохот подушки разрыв,
перемешал и подбросил взрыв!..
Дом упал. Сровнялся с землею.
Дымок от пороха.
Поводит крылами над серой золою
раненый скворка.
― Не умре… не умрешь!
― Не надеяться мне,
умирается мне…
― Милый Скворушка, не…
― Кровь на сером крыле…
― Я согрею в золе!
― Холодеется мне,
леденеется, ле…
де-не…
На Оке… на Океане,
на горе… горе Хрустальной,
на горю… горючем камне
золотой ларец поставлен.
Где мос… где мостов не ставили,
смерть Кощея в ларчик схована,
ты иди к горе Хрусталевой,
отомкни ларец окованный!
― Не умрешь, нет, нет… ―
Но в глазах смерк свет,
он раскрыл клюв, клюв,
а во рту ключ, ключ…
Покатился ключик к рученькам: ―
Отомкни железным ключиком!
Отомсти железным ключиком!
Грудка скворки холодна.
В мире Золушка одна.
ЗАГАДКА ОДНА
Ряску скользкую болота слоят,
перед Золушкой ворота стоят.
― Распахнуться мы хотим, да замки!
Не откроешь нас ключом никаким.
Не поверим ни глазам, ни слезам,
ни приказу, ни «откройся, Сезам!»
Как цепями и ключом ни греми,
заперты загадкою мы.
Если сможешь отгадать, не солгав, ―
нас отгадкой отомкнешь по слогам.
Первый слог―
если ходишь по ломкому хворосту,
если пальцы ломаешь от хворости.
Слог второй
в землянике лесной затаен,
если палец уколешь ― покажется он.
Третий слог―
если хлеба ковригу дают,
если эту ковригу на скатерть кладут.
А четвертым―
себя может каждый назвать.
Отгадаешь ― вперед! Не сумеешь ― назад!
Время Золушке теперь говорить: ―
Я попробую шараду открыть!
Как до полночи поздней тянется грусть,
свои пальцы ломала от хворости ― хруст…
Шьешь и шьешь, и уколешься, помню печаль,
из-под пальца кровинкой покажется ― аль…
Третий слог, когда мачеха звала меня,
черствый ломоть бросала подкидышу – на…
Это я про себя: ― Несчастливая я…
Распахнитесь, ворота, отгадка моя ―
Хруст… аль… на… я…
Распахнулись широко ворота,
перед Золушкой ― дорог широта.
ДРУГАЯ ЗАГАДКА
Мост железный через грохот реки,
перед Золушкой ворота крепки.
― Распахнуться мы хотим, да замки!
Не откроешь нас ключом никаким.
Ни цепями, ни ключом не греми ―
заперты загадкою мы.
Если хочешь отпереть ― отгадай,
а не сможешь ― не пройдешь никуда:
Крылья есть, а не летит,
сам в зрачок, а не глядит.
Без него плохо,
а с ним не лучше.
Ростом кроха,
а может замучить.
Стар, а тебе новинка,
целый, а половинка.
Без колес, а в ходу.
Ни на что не гож,
а всюду вхож…
Думает Золушка,
думает, думает, думает, ду -
мает―
грош!
Как сказала ― ни реки, ни ворот,
только ровная дорога вперед…
И ЕЩЁ ЗАГАДКА
Цепи тяжкие на скрепах скрипят,
перед Золушкой ворота опять.
― Распахнуться мы хотим, да замки!
Не откроешь нас ключом никаким.
Ты диковинным ключом не греми ―
тайной кованою заперты мы.
Если хочешь отпереть ― отгадай,
а не сможешь ― не пройдешь никуда!
Три буквы у меня,
а нас двое,
что такое?
В скалах ты нас найдешь,
скатертью развернешь,
будешь искать ― и скок ―
чудо-конь скакунок.
С каменных круч сойдем,
скатимся в каждый дом.
Живем мы в слове ― тоска,
жить будем в слове ― ласкать.
Жар-птицы ― огней каскад,
гусли ― игры раскат.
Велели нас не пускать,
шли ночью в земле искать,
мы вырастем из песка
ковром одного куска!
Три буквы во мне,
а нас двое ―
что такое?
Загадка трудна-трудна,
двое, тайна одна.
Мне снилось это во сне,
нашептывал это снег.
Скворушка говорил
о чудах Хрусталь-горы.
Пальцем трет у виска.
― Скажем три буквы – ска,
а двое―
ска и ска,
ах, поняла:
ска-ска,
всякой петле развязка,
откройтесь, ворота,―
Сказка!
Лишь сказала ― что ключа оборот, ―
перед нею ни замка, ни ворот!
Берег каменный, и синей стеной,
синью высинено море сине.
А за синим краем моря ― скала,
белый-белый уголек хрусталя…
Волны пастями хватают песок
да отфыркивают пену с усов…
Запах свежей щелочи
прямо в губы Золушке.
― Там, наверно, крабики,
верно, рыбы в крапинку,
раки, клешни лаковые,
водоросли, раковины…
Но в волне―
ни признака рыбьего;
берег выбелен
сушью гибельной,
а по всему по берегу,
у темных гор-горынычей
на горючих камнях―
что ли, с горя
люди какие-то
сидят, пригорюнившись,
ждут погоды у моря.
Надо бросить пригоршню пороха.
Дверь открыта. Вокруг ни шороха.
Белой лестницей входит в комнаты.
Стены в сумраке, будто омуты.
Заклубился резьбою мачехин шкаф,
дунул снег нафталинного запашка,
крышка клепаная откидывается,
нараспашку душой прикидывается.
И из шкафа,
бока покачивая,
как танцуя,
походкой шуточною
вышло медленно
платье мачехино,
золотистое,
чешуйчатое!
То у ног зашумит, то подымется к лицу,
то на Золушку ложится, ластится,
звенит блестками зелеными, что дерево в лесу,
то русалкой изгибается платьице.
Расшуршалась чешуя,
старым блеском шумя: ―
Будешь блестками сиять,
станешь мачехой сама,
будешь в злате-серебре
жить-поживать,
будут Золушки тебе
шить-нашивать!
Будут Золушки тебе
косы плести,
будут Золушки тебе
подносы нести!..
Рожками залиловев,
к Золушке лепится
красный
с дыркой в голове
Мефистофель-пепельница:
― Мы устроим шумный бал,
шумный бал!
Будут вина и металл,
и металл…
Шкаф понатужился,
ящики выдвинул,
стал Замарашку вещами оплескивать:
брошками,
иглами,
блеском невиданным,
бусами,
брызгами,
лентами,
блестками.
― Будь у нас мачехой! ― Золушку просят,
шелк навалили, лентой обвили.
Зойка запуталась ― порохом бросить?
Или?
Или ветер по окнам ударил, крутя,
или фортка в петлях заходила ―
отчим мучает скворку в орлиных когтях,
клювом бьет в серебристый затылок.
Тяжесть сонных ресниц подняла Замара ―
шкаф закрыл ей дорогу зеркалом,
слышит скворушкин хрип ― поняла, замерла,
порох бросила ― спальня померкла, ―
в пух и в грохот подушки разрыв,
перемешал и подбросил взрыв!..
Дом упал. Сровнялся с землею.
Дымок от пороха.
Поводит крылами над серой золою
раненый скворка.
― Не умре… не умрешь!
― Не надеяться мне,
умирается мне…
― Милый Скворушка, не…
― Кровь на сером крыле…
― Я согрею в золе!
― Холодеется мне,
леденеется, ле…
де-не…
На Оке… на Океане,
на горе… горе Хрустальной,
на горю… горючем камне
золотой ларец поставлен.
Где мос… где мостов не ставили,
смерть Кощея в ларчик схована,
ты иди к горе Хрусталевой,
отомкни ларец окованный!
― Не умрешь, нет, нет… ―
Но в глазах смерк свет,
он раскрыл клюв, клюв,
а во рту ключ, ключ…
Покатился ключик к рученькам: ―
Отомкни железным ключиком!
Отомсти железным ключиком!
Грудка скворки холодна.
В мире Золушка одна.
ЗАГАДКА ОДНА
Ряску скользкую болота слоят,
перед Золушкой ворота стоят.
― Распахнуться мы хотим, да замки!
Не откроешь нас ключом никаким.
Не поверим ни глазам, ни слезам,
ни приказу, ни «откройся, Сезам!»
Как цепями и ключом ни греми,
заперты загадкою мы.
Если сможешь отгадать, не солгав, ―
нас отгадкой отомкнешь по слогам.
Первый слог―
если ходишь по ломкому хворосту,
если пальцы ломаешь от хворости.
Слог второй
в землянике лесной затаен,
если палец уколешь ― покажется он.
Третий слог―
если хлеба ковригу дают,
если эту ковригу на скатерть кладут.
А четвертым―
себя может каждый назвать.
Отгадаешь ― вперед! Не сумеешь ― назад!
Время Золушке теперь говорить: ―
Я попробую шараду открыть!
Как до полночи поздней тянется грусть,
свои пальцы ломала от хворости ― хруст…
Шьешь и шьешь, и уколешься, помню печаль,
из-под пальца кровинкой покажется ― аль…
Третий слог, когда мачеха звала меня,
черствый ломоть бросала подкидышу – на…
Это я про себя: ― Несчастливая я…
Распахнитесь, ворота, отгадка моя ―
Хруст… аль… на… я…
Распахнулись широко ворота,
перед Золушкой ― дорог широта.
ДРУГАЯ ЗАГАДКА
Мост железный через грохот реки,
перед Золушкой ворота крепки.
― Распахнуться мы хотим, да замки!
Не откроешь нас ключом никаким.
Ни цепями, ни ключом не греми ―
заперты загадкою мы.
Если хочешь отпереть ― отгадай,
а не сможешь ― не пройдешь никуда:
Крылья есть, а не летит,
сам в зрачок, а не глядит.
Без него плохо,
а с ним не лучше.
Ростом кроха,
а может замучить.
Стар, а тебе новинка,
целый, а половинка.
Без колес, а в ходу.
Ни на что не гож,
а всюду вхож…
Думает Золушка,
думает, думает, думает, ду -
мает―
грош!
Как сказала ― ни реки, ни ворот,
только ровная дорога вперед…
И ЕЩЁ ЗАГАДКА
Цепи тяжкие на скрепах скрипят,
перед Золушкой ворота опять.
― Распахнуться мы хотим, да замки!
Не откроешь нас ключом никаким.
Ты диковинным ключом не греми ―
тайной кованою заперты мы.
Если хочешь отпереть ― отгадай,
а не сможешь ― не пройдешь никуда!
Три буквы у меня,
а нас двое,
что такое?
В скалах ты нас найдешь,
скатертью развернешь,
будешь искать ― и скок ―
чудо-конь скакунок.
С каменных круч сойдем,
скатимся в каждый дом.
Живем мы в слове ― тоска,
жить будем в слове ― ласкать.
Жар-птицы ― огней каскад,
гусли ― игры раскат.
Велели нас не пускать,
шли ночью в земле искать,
мы вырастем из песка
ковром одного куска!
Три буквы во мне,
а нас двое ―
что такое?
Загадка трудна-трудна,
двое, тайна одна.
Мне снилось это во сне,
нашептывал это снег.
Скворушка говорил
о чудах Хрусталь-горы.
Пальцем трет у виска.
― Скажем три буквы – ска,
а двое―
ска и ска,
ах, поняла:
ска-ска,
всякой петле развязка,
откройтесь, ворота,―
Сказка!
Лишь сказала ― что ключа оборот, ―
перед нею ни замка, ни ворот!
Берег каменный, и синей стеной,
синью высинено море сине.
А за синим краем моря ― скала,
белый-белый уголек хрусталя…
Волны пастями хватают песок
да отфыркивают пену с усов…
Запах свежей щелочи
прямо в губы Золушке.
― Там, наверно, крабики,
верно, рыбы в крапинку,
раки, клешни лаковые,
водоросли, раковины…
Но в волне―
ни признака рыбьего;
берег выбелен
сушью гибельной,
а по всему по берегу,
у темных гор-горынычей
на горючих камнях―
что ли, с горя
люди какие-то
сидят, пригорюнившись,
ждут погоды у моря.
