ПЛАЧ ЯРОСЛАВНЫ
Копiа поютъ на Дунаи. Ярославнынъ
гласъ слышитъ; зегзицею незнаемъ
рано кычетъ…
Слово о полку Игореве
1
Темный лоб в огневой насечке, ―
Не атлас, не шелк, не парча ―
Раздобыли во всем местечке
Залежалый кусок кумача.
Темный лоб перерезан шрамом,
В веки врезаны два пятака, ―
Есть в местечке такая яма,
Где бессрочны все отпуска.
Проходили, прошли, и мимо, ―
Снегом, ветром следы замело ―
Что, товарищ, так нелюдимо
В три морщины ты сжал чело?
Не тужи, не робей, не надо, ―
Задувает в зарю трубач,
Это конница Сталинграда
За тобой развернулась вскачь.
Ухарь ветер усы косматит,
От галопа душе бодрей,
Разошелся, снарядов хватит,
В ярой одури гром батарей ―
Будет, будет вином багряным
Угощать молодых подряд
В чистом поле на свадьбе пьяной
Молчаливый курносый сват.
Будет кланяться миру в пояс,
Обнимать за дружком дружка, ―
Слышу, слышу – княгинин голос
Окликает сквозь дым века.
2
В Новеграде, в Путивле старом,
Лишь заря прозвенит в окно,
На стене городской, над яром,
Раздувается полотно.
То не лебедь поет, тоскует,
В море синее бьет крылом, ―
Ярославна в зарю кукует,
Припадает к земле челом.
― Полечу, ― кычет, ― вдаль зегзицей, ―
За Каял, за реку быстру. ―
Ярославна-свет вещей птицей
Просыпается поутру.
― Долечу, ― кычет, ― к тем ли воям
Что курганная степь взяла, ―
Ржала медью, к лихому бою,
За холмами ночная мгла.
Где рядами легли шинели
На зеленый, на конский луг,
Плавит жажда на княжьем теле
Огневую свою стрелу.
Я рукав омочу бобровый
В тот Каял, в ту реку быстру,
На виске его шрам суровый,
Росчерк сабельный оботру…
Солнце, солнце, почто простерло
Ты лучи над родным полком?
Пылью каменной выжгло горло,
Заслепило глаза песком.
Губы милого жаром серым,
Смертной жалобой сведены ―
Ярославна уходит в терем
На заре с городской стены.
3
Снилось мне, ― на горах, на черных,
Пеленали в холсты меня,
И коньки в теремах узорных
Поломались к закату дня.
Замешали в вино отраву,
Дали выпить мне то вино,
В синем кубке лихие травы
Оплели корневищем дно.
У колчанов открыли тулы,
Часто сыпали мне на грудь
Крупный жемчуг, и долгим гулом
Ворожила ночная муть…
Смутный сон. На походном ложе,
На тесовом, я ждал утра,
И твой плач, на туман похожий,
Стлался медленно вкруг шатра.
Барабаны пробили зорю,
Батарейный трубил трубач ―
Между Волгой и Черным Морем
Встал к полудню твой древний плач.
Все бугры зацвели полками,
И я слышал, ― трубя, звеня,
Прорастала земля веками
У копыт моего коня.
И я видел, ― в сквозные ткани,
В жемчуг матовый убрана,
Уплывала в речном тумане
За певучей волной волна.
4
То не лебедь поет, тоскует,
В море синее бьет крылом, ―
Ярославна в зарю кукует,
Припадает к земле челом ―
Ты не плачь, Ярославна, в зори,
Ты в зарю на стене не плачь, ―
Скачет долом, летит с угорий
Твой кудрявый лихой трубач.
Вон ширяет все выше, выше,
И куда ни взмахнет рука, ―
Красным золотом камень вышит,
Кровью вздыбленной седока.
В Новеграде, в Москве, во Пскове
И на Волге шумит-звенит,
В снежный голос косматит брови,
Распускает в метель ремни.
Выкликает орлов на зори,
Орлий клекот по всей земле,
От соленых чужих поморий
До путивльских родных полей ―
Кони ржут за Сулой, за Доном,
Щит багряный ведет полки,
В дымный трепет, в степные гоны
Брошен перстень с твоей руки.
Запушился морозной пылью,
Закружился в седой волне,
Пал в года лебединой былью,
Вещим словом на сердце мне.
Где каспийская степь безводней,
Распаялся, прожег песок ―
Но не плачь, ты не плачь сегодня
На стене в заревой восток.
Скачут кони, несутся лихо,
Всем видны, далеко слышны ―
Ярославна уходит тихо
На заре с городской стены.