ПИСЬМО ЕГО СИЯТЕЛЬСТВУ ГРАФУ РОМАНУ ЛАРИОНОВИЧУ ВОРОНЦОВУ, 1777 ГОДА
Не суетну хвалу, не красный стих льстецов,
Пою тебе, о муз любитель, Воронцов!
Не пользы я ища, корысти, ни прибытка,
Изыскивать потщусь похвальных слов избытка.
Но должный стих к тебе и истинный прострю,
Которым за добро тебя благодарю!
Уверен о моих ты мыслях нековарных,
Не требуешь моих ты песней благодарных.
Ты любишь, как других, и плод моих трудов,
Я к музам чту твою преклонность и любовь.
Я в ну́жде был, но в ней тебя не беспокоил,
Ты оную узнал, помог и всё устроил.
Се истинный есть долг! Се помощь в нуждах нам!
И что я за сие добро тебе воздам?
Я не могу цены сей помощи поставить.
Что ж? Я стыжусь того, чем мню тебя прославить!
Я сына воспитать не мог, все скажут: «жаль!»
Какой же для меня стыд, жалость и печаль!
Но что творить, коль век и нрав неодолимый
Умножил столько нужд, нам в долг необходимый,
Что скудных в житии избытков не моих
Не может никогда довольно быть для них?
И что творить, коль рок судьбы ожесточенной
Судил мне в жизни жить толь скудостью стесненной?
Ты сына взять под кров не презрел моего,
И тягость перенять снабдения его;
Не от меня хвалы и славы жди и чести,
От отрока, еще не знающего лести.
Не требуешь себе ты от него во мзду,
Кроме рачения и склонности к труду.
Но да познает плод сей с младости добро́ты:
Благодарить за долг и чувствовать щедроты.
Приятно зреть добро, когда творится с кем,
Приятнее, когда и память есть об нем.
Когда руководя, служа ему в подпору,
Познания ведешь и счастия на гору,
Став радуюсь вдали, жалея вслед гляжу,
Почто и я ему сим долгом не служу?
И имя я отца, и право, что осталось,
Что царским правом в век древнейший почиталось,
По правде уступлю, хоть с скорбию, тебе,
Малейшей ждя его я памяти к себе.
Когда без просьбы ты, и в толь мне нуждно время,
Склонился облегчить мое велико бремя,
И если любишь так сложений труд моих,
Не должно ль, чтоб твое и имя было в них?
Испрошенно добро у знатного с докукой,
Приемлется всегда от ищущих со скукой.
Два раза тот дает, кто скоро что дает;
Но вчетверо еще, кто дар без просьбы шлет.
Ты к ближнему в любви прешел, ин скажет, меру,
Да сильный всяк сему последует примеру!
Да благо сотворит терпящим без докук!
И да явится всяк любителем наук!
Достигнет больше тем он славы ввек гремящей,
Как в пышной лепоте, в сем мире преходящей.
Влекущи за собой великолепный след,
Напрасно славу чтут, в могуществе на вред,
И как у них стоят просители толпами,
Которым отрекут учтивыми словами.
Неслыханно себя те знатные ведут:
Просителей хотят, просящим не дают.
Быв инный в тесноте прешедшей нам подобен,
На таковых вельмож жесток он был и злобен.
А ныне он до их достигнув высоты,
Не помнит ни своей, ни инных тесноты.
Пли он всё забыл? Иль бывший рок стращает?
Иль бедность он свою несчастным отмщевает?
Колико не скупа там в милости их власть,
Где пользу мнят найти, или утешить страсть!
И теми иногда тщеславятся добрами,
Которые у них кто выплакал слезами.
Несчастный и таким всем хвалится добром,
Как выплаканным сыт наемницы млеком,
Младенец сам себя невинный утешает,
Доящей и за то усмешкой отвечает.
Всяк в милости на нас препятствовать спешит;
В напасти не претит и всяк охотно зрит.
Возносят таковых надменными хвалами,
Ласкаяся вотще желанными дарами.
Но ты снисходишь мне без всех моих заслуг,
Как знающ тяготу, как человеку друг.
Мятежному всяк час минувшим мне смущеньем
Хотя помочь не мог, но утешал жаленьем.
Коль имени не дам я славы твоему,
Нечувствию простить не можно моему:
Коль чувствует уже и отрок приласканный
Тобою на него щедроты пролиянны.
О имени твоем он часто говорит,
Тобой хвалясь, тебя нередко он твердит.
И если я когда от дому отлучаюсь,
Он прийдет вопросить, я не к тебе ль сбираюсь?
От сих невинных дней что более желать?
Он должен впредь твое старанье оправдать.
Да небо утвердит во юности кипящей!
И прелестей в соблазн вид разных приносящей!
Да оградит его защитою доброт!
Да будет он твоих достоин всех щедрот!