Не беспокойтесь, сторожа;
Мы ― дети, мы ― к восстанью глухи,
И я иду с душой старухи
И ест меня слепая ржа.
Хоть прозвучал мне голос ныне:
«Борясь, в плену не сможешь ты
Пройти весь путь былой мечты,
И я, твой царь, в песках пустыни».
О, солнце, солнце, лей огонь,
Зажги костер последней встречи,
Предвечные, горите речи,
Ты, смерть, рукою очи тронь.
Тоска сковала крепко тело,
Не преступлю я твой порог,
И ты, ушедший вдаль пророк,
Воскликнешь: «Этого ль хотела?»
Нет, но я знала, что на муку,
На вечный, на святой позор
Манил меня твой темный взор.
Ты дал свою стальную руку,
И я припала к ней; испили
Мы вместе часть благих надежд,
И в путах тлеющих одежд
Лежу теперь в твоей могиле.
Ну, что же? Горе или смех
Тебе несет моя кончина?..
Знай, ― не достойно властелина
Отринуть этот темный грех.