СУДЬБЕ
Табаку лиши меня и крова,
Хочешь, накажи ещё лютей,
Но, наказывая, пожалей:
Из того я племени смурного,
Я из тех, кто собственное слово
Любит больше собственных детей.
А оно, подкидыш мой небесный,
В детстве так болело тяжело!
Я его выхаживала в тесной
Комнате бумагою компрессной,
А его на улицу влекло.
И теперь оно меня не любит,
Никогда меня не приголубит, ―
Слишком долго взаперти росло.
Я зову его, ― оно не слышит,
Только чувствую ― живёт и дышит
Мне в глаза, словно туман в стекло.
Оттого-то на сетчатке плёнка,
И почти не вижу ничего, ―
Ни сентябрьской кисти мастерство,
Ни апрельской акварели тонкой,
Пепельницу путаю с солонкой…
Слово и болезненней ребенка,
И неблагодарнее его.
1983