В дверь, приоткрытую ветром
Два дерева в саду
шуршат во мгле осенней,
и дождик со ступеней
бормочет: «Не уйду!»
Полночное окно
в испарине давно,
а печь грызет бревно,
как мышь свое зерно.
Деревня крепко спит,
на славу поработав.
А ветер на воротах
качается, скрипит…
Деревня спит взахлеб,
со слюнкой на подушке,
с ночным дождем в кадушке,
с кудряшками ― на лоб.
Ей снится тарантас
в степной пыли полынной,
и дева ― свет из глаз! ―
ей снится в этот раз.
У девы на руках
качается деревня
поля, сады, харчевня,
коленки в синяках:
ее везут, везут
на ярмарку в Хотине,
отец и мать ― в холстине
и яблоки грызут.
Всю долгую езду
качается копилка ―
цветистая кобылка
со скважней на заду, ―
в нее весь год минувший
кидали медь да медь,
теперь, ее встряхнувши,
мы будем все иметь:
и печку, и дрова,
и сон, и дождь осенний.
И никаких стеснений ―
покуда медь жива
и сыплется сквозь зад
из расписной кобылы,
как лист, когда ветрилы
вытряхивают сад,
как этот медный клен:
он дзенькнул в прорезь двери,
с ветвей не сбив тетери
и в ней расцветший сон!
Мой внучек, только так
вернется к нам из бездны
пропащий, безвозмездный,
но кровный наш пятак,
дождем вернется, сном,
открывшим двери кленом, ―
все вспыхнет обновленным
и в пламени ином!
1974