Предисловие к российское грамматике1
Блажен, кто в жизни сей с указкой меж перстов,
Прошед сквозь юс и кси, достигнул до складов,
И тамо в бра и дра прилежно углублялся;
Чей ум во чтении довольно подвизался,
И наконец, явя в писании успех,
Российской грамоты взошел на самый верх.
Как уголь от золы, так от невежд отличен,
Кто рисовать азы способен и привычен:
Почтен от всех такой премудрый человек,
И перед ним ничто кузнец и дровосек.
В России исстари ведутся грамотеи,
Преборзые писцы, прехитры крючкодеи,
Которых дивная, пернатая рука,
Как лошадь почтова, поспешна и прытка.
Реченныя руки под гибкими перстами
Плодятся литеры с различными хвостами.
Писать ― велика вещь, достойная трудов;
Но льзя ль без горести взирать на тех писцов,
Которы пишут так проворно, крючковато,
Да только без пути, неясно, длинновато?
Тарабарщи́на ― плод их жалкого пера!
Подобно до времен Великого Петра
Из лык сандалии чухонцы соплетали,
Однако же они искусства в том не знали;
Но лишь монарх на них вниманье обратил ―
Чухонский лапоть вдруг вид новый получил. 2
Российской грамоте полезно то и нужно,
Чтоб жить с грамматикой всегда в связи и дружно.
Являют опыты, что без науки сей
Калека иль слепец несчастный грамотей! 3
Искусно с глаз его бельмо она снимает;
О чудо! грамотник внезапно презирает;
Как солнце, азбука тогда пред ним блестит.
Не веря сам себе, он с изумленьем зрит
Разнообразных слов начало, род и свойство,
Премены дивные и чудное устройство!
Прозревший грамотей не ощупью идет,
В писаниях его тарабарщи́ны нет;
И слава громкая повсюду возвещает:
«Такого-то писца уж всякий понимает!»
1809 или 1810