В каком краю мы жили целый год!
Пришельца он встречает как врага.
Ни дерева на камне, лишь метет
Пустые горы снежный ураган.
В прометах бухты, за буреньем дна
Растаяло последнее тепло,
И облаком и поступью грозна,
Вошла зима, шагая тяжело.
Она врасплох застать пыталась нас
В палатках на пустынном берегу.
И ускореньем метя каждый час,
Пришлось дома достраивать в пургу.
В три яруса шли койки по стене, ―
Тут места нет для одиноких дум;
И приходили гости, как стемнеет,
Друзья со шхун, зимующих во льду.
И в мертвом мире вестью о живом
Звучал мотора равномерный стук,
И мастерские в трюме баржевом
Работали, как в городском порту.
А у машины сплоченная рать
Не знала слова «отдых» иль «прогул».
Для охлажденья воду набирать
Из проруби случалось нам в пургу.
Ремень порою рвался, как назло,
Покрыл одежду нефти жирный блеск,
Но свет горел и радио несло
Родные голоса из дальних мест.
И новый порт Союза, на краю
Республики, где нет еще дорог,
На право жить заявку сдав свою,
Как орден боевой, на карте лег.
Пришла весна. Закладывали мол,
И аммонал добычу брал у гор, ―
И скоро первый катер в рейс пошел
Опробовать исправленный мотор.
Под криками сирены и гусей
Росло, нетерпеливей каждый час,
Большое ожидание гостей ―
Гостей, хозяев порта после нас.
И вот за длинным мысом ― первый дым,
Полярным морем подошли суда.
Основан порт. Вбегает мол в залив,
И меж судами катера снуют…
Печаль и боль, откуда ж вы взялись
При возвращенье в прежнюю семью?
Тут были холод, вьюга, теснота,
Зимою вовсе не бывало дней,
Тут крепла дружба, бранью начата,
Не много дружб сравниться могут с ней.
И край, людей сближающий в беде,
Где воля крепнет, как осенний лед, ―
Он входит в память, ею завладев.
В таком краю мы жили целый год…
1935
Пришельца он встречает как врага.
Ни дерева на камне, лишь метет
Пустые горы снежный ураган.
В прометах бухты, за буреньем дна
Растаяло последнее тепло,
И облаком и поступью грозна,
Вошла зима, шагая тяжело.
Она врасплох застать пыталась нас
В палатках на пустынном берегу.
И ускореньем метя каждый час,
Пришлось дома достраивать в пургу.
В три яруса шли койки по стене, ―
Тут места нет для одиноких дум;
И приходили гости, как стемнеет,
Друзья со шхун, зимующих во льду.
И в мертвом мире вестью о живом
Звучал мотора равномерный стук,
И мастерские в трюме баржевом
Работали, как в городском порту.
А у машины сплоченная рать
Не знала слова «отдых» иль «прогул».
Для охлажденья воду набирать
Из проруби случалось нам в пургу.
Ремень порою рвался, как назло,
Покрыл одежду нефти жирный блеск,
Но свет горел и радио несло
Родные голоса из дальних мест.
И новый порт Союза, на краю
Республики, где нет еще дорог,
На право жить заявку сдав свою,
Как орден боевой, на карте лег.
Пришла весна. Закладывали мол,
И аммонал добычу брал у гор, ―
И скоро первый катер в рейс пошел
Опробовать исправленный мотор.
Под криками сирены и гусей
Росло, нетерпеливей каждый час,
Большое ожидание гостей ―
Гостей, хозяев порта после нас.
И вот за длинным мысом ― первый дым,
Полярным морем подошли суда.
Основан порт. Вбегает мол в залив,
И меж судами катера снуют…
Печаль и боль, откуда ж вы взялись
При возвращенье в прежнюю семью?
Тут были холод, вьюга, теснота,
Зимою вовсе не бывало дней,
Тут крепла дружба, бранью начата,
Не много дружб сравниться могут с ней.
И край, людей сближающий в беде,
Где воля крепнет, как осенний лед, ―
Он входит в память, ею завладев.
В таком краю мы жили целый год…
1935
