Качая на пальце большую слезу,
я душное горе в телеге везу.
Я время собрал, словно сено, в мешок.
На талии я подтянул ремешок.
Я вижу, что хлеб колосится, несжат,
на западе тучи, как бревна, лежат.
Я чувствую, хватит по шапке бревном
добротный, махровый, купеческий гром.
А может, конечно, статься и так,
что рухнет на землю грома кулак,
и брызги дождя разлетятся, дрожа,
как перья гусей от полета ножа.
Колеса скрипят, продираясь вперед,
по травам глубоким и влажным вброд.
И горе, как сено, играет вокруг
и делает полным кузнечика звук.
По рекам, озерам, по глади пруда
на взмыленных конях скачет беда.
И мир перекошен в ее глазах,
и чешет подковами по полю страх.
От горя сенного да конской беды
мутнеют истоки отважной воды.
Заслышав погоню, потом тишину,
я с пальца слезу под колеса швырну.
28 июня 1934 ― 6 октября 1935