Одиночество кивнуло мне в окно.
Створки ночи внутрь обращены.
Голову макнул я в сумрак, но
всё одно и то же мне видно:
жизни скудное мужицкое рядно
развернулось, словно полотно,
где и забулдыги не пьяны,
где и прощелыги прощены.
Жизнь душа большая извинит,
ей отпустит даже смерти грех.
Повинится блудня, и звенит
смех распутный изо всех прорех.
26 апреля 1965 ― 3 декабря 1966