СУД
Я, веселый, как весы,
протянув ладони обе,
я колеблюсь для красы,
ради правды ― не по злобе.
Счет веду я в тишине
неумеренно и резко,
я, распятый на стене,
как египетская фреска.
Души кроткие вещей:
коз, деревьев и пшеницы,
трав, мотыг и овощей,
насурьмленный вздох ресницы,
и любимой узкий след,
и любовный воздух ночи,
и потерянный браслет,
и тоску мою ― короче
всё, что есть, беру сейчас
в воспаленные ладони.
Тело зыблется, мечась
в белене и белладонне.
Беспристрастием мой лик,
словно краской, изукрашен,
когда в тьме ночных улик
город стал в порядке башен.
Город башней доказует,
что он мыслит и живет,
он луну грозой волнует
и в свидетели зовет.
Город, город, ты ― вчерашен,
ты погряз в полночной тьме!
Доказательства от башен
существуют лишь в уме.
Душ поток несется, ширясь
кругом вечного дождя.
И сижу я, как Озирис,
счет грехам во тьме ведя.
18 февраля 1934