Вы видали, как пу́сты на Ильмене
залетейские бледные дали?
И теней не окликнуть по имени,
и поди поминай, как их звали!
И меня вот нелегкая дернула,
убежав из каморки житейской,
ждать загробного паруса черного
из беззвучной пустыни летейской.
Чу, маячит ладейка Харонова,
но злодейка-душа в полушалок
завернулась, и нет похоронного
плача воплениц горьких ― русалок.
Обезлесело, обезголосело,
как поляны родимые ада,
это скудное скорбное озеро,
эта наша родная Эллада.
29 марта 1957