Можно ли собрать воедино
то, что разбросано в более, чем двух миллионах секундах,
если в каждую секунду я успеваю Бог знает о скольком подумать
и Бог знает, что только не почувствовать?
Только лишь милая съедобная скотина
живет в мирах однодумных,
но пустовать ― не значит отсутствовать.
Можно говорить о присутствии пустоты
в районе одной думы животного,
можно говорить о глубине переживаний жратвы,
но о какой глубине тебя потного,
мечущегося, нестойкого можно говорить, если ты
равно балдеешь от женщины и от травы?
Порассуждаем спокойно о нашей способности к суждениям.
Думать вобще нельзя. Как учит нас феноменология,
можно думать только о чем-то.
А теперь ответьте, можно ли думать деньгами,
или деньгами, или хоть в голос, хоть шепотом,
если вокруг мысли пустоты, ну, никакой?
Я, конечно, понимаю, что Гуссерль велик,
я в этом расписался практически,
но величье не оснащено правотой
автоматически
и думать о чем-то человек не привык,
скажем так осторожно,
потому что разные режимы стараются
превратить человека в милую скотину.
Кто знает, а вдруг это и возможно,
мало ли что получается у людей?
А пока мы погружаемся в тину
и далеки от таких затей.
Наши души колышутся,
сгибаются и наоборот,
они остаются слышащими,
даже если заткнут рот,
то есть понимающими
и перемежающимися.
При чем же здесь пулемет?
Никто никого не бьет влет,
но на всякий случай перемещается.