ЭЛЕГИЯ ОСЕННЕЙ ВОДЫ
Памяти Сергея Морозова и Леонида Губанова
1
Ты становится вы,/ вы все,/ они.
Над концами их, над самоубийством
долго ли нам стоять, слушая, как с вещим свистом
осени сокращаются дни?
2
Зима и старость глядят в лицо мне. Не по-людски
смелыми глазами глядят зима и старость:
нужно им испробовать, что там осталось,
на волчий зуб, на зуб уничтожающей тоски.
3
Поднимись, душа моя, встань, как Критский Андрей говорит.
Поздно, не поздно ― речь
не наша, пусть ее от других услышат.
Зима и старость белое слово пишут
в воздухе еще жарком: пламя незримых свеч
4
в темноте еще зримой; будущие следы
на снегу, до которого долго. Сережа, Леня,
помните, как земля ахнет на склоне,
увидав внизу/ факел предзимней воды?
5
Со старым посохом я обхожу все те
же нивы, как всегда несжатые, тайфуны
земляного моря, слабые водные струны,
от которых холмы раскатились, в высоте
6
повторяя звук родника, похожий на… да,
молоточки какие-то, из восточных. ―
То ли волосяные гребенки во рту проточных
вод, из молчания выходящих сюда.
7
Из огня молчания в бледном огне
шелеста – бренчанья – полупенья
вниз глядит вода,/ вниз идет согбенная. / Обратясь ко мне,
кто-то говорит:/ Есть ли что воды смиренней?
8
Что смиреннее воды? она
терпенья терпеливей, она, как имя Анна,
благодать, подающий нищий, все карманы
вывернувший перед любым желаньем дна.
9
Всякую вещь можно открыть, как дверь.
В занебесный, в подземный ход потайная дверца
есть в них. / Ее нашарив, благодарящее сердце
вбежит ― и замолчит на родине. / Мне теперь
10
кажется,/ что ничто быстрей туда
не ведет, чем эта, сады пустые,/ растенья
луговые, лесные, уже не пьющие,―/ чем усыпленье
обегающая бессонная вода
11
перед тем, как сделаться льдом, сделаться сном,
стать как веки, стать как верная кожа
засыпавшего в ласке, видящего себя вдвоем
дальше во сне… / Вещи, в саду своем
вы похожи на любовь ― или она на вас похожа?
12
Поэт ― это тот, кто может умереть
там, где жить ― значит: дойти до смерти.
Остальные пусть дурят кого выйдет. / На пустом конверте
пусть рисуют свой обратный адрес. / Одолеть
13
вечное любознайство и похоть ― по нам ли труд,
Муза, глядящая вымершими глазами
чудовищного коня, иссекшего водное пламя
из скалы, на которой не живут
14
ни деревья, ни звери, ни птицы. Только вы,
тонкие тени. И вы как ребенок светловолосый,
собирающий стебли белесой
святой/ сухой/ травы.
15
С этим-то звуком смотрят Старость, Зима и Твердь.
С этим свистом крылья по горячему следу
над государствами длинными, как сон,/ трусливыми, как смерть,
нашу богиню несут―/ Музу Победу.