Белый дом, большой и ровный,
Над ракушечною дюной.
В чисто вымытые окна
Бьется ветер и закат.
Посредине дверь открыта
На балкон полуаршинный,
И в гостиной старой люстры
Блекло блещут хрустали.
Целый день брожу по дюне,
Целый день гляжу на окна:
Я из окон этих слышал
Медной скрипки медный звук.
Неужели та старуха
В кружевной, в крутой наколке
Ревматической рукою
Заставляет петь смычок?
Неужели в старом сердце
Вместо помыслов о гробе
Есть такая буря скорби,
Сумасшедшей страсти взмыв?
Неужели Страдиварий
Палисандровою скрипкой
Перевесил гроб дубовый
На решающих весах?
Тишина в тяжелом доме.
Гуще ветер в небе темном.
Дробной галькой сыплет море, ―
И такая пустота!
Поменяться бы судьбою,
Холод свой отдать за старость,
За клокочущую скрипку,
За бунтующую боль!
1923