Левиафан среди лесов
Лежит наказанный на суше
Средь пней, осин и комаров,
Волнуясь синей мощной тушей, ―
Его я услыхала зов.
Он мне кричал через леса:
«Приди ко мне! Найди дорогу!
И в чрево мне войди. Потом
Я изрыгну тебя, ей-богу».
И я пришла. Он съел меня.
И зубы, что острей кинжала
Вверху мелькнули. Я лежала
Во тьме горящей без огня.
Как хорошо мне было там!
Я позабыла все на свете,
Что там ― за кожею его ―
Есть солнце, и луна, и ветер.
И только шептала: «Отчаль!
Брось в море свой дух раскаленный».
И он заскакал, зарычал ―
«Ты лучше, ты тише Ионы».
Я позабыла кровь свою,
Все имена, и смерть, и ужас ―
Уж в море плыл Левиафан
Весь в родовых потугах тужась.
О, роды были тяжкие. Несчастный!
Кровавый небо сек фонтан.
Когда я вылетела в пене красной,
Как глубоко нырнул Левиафан!
Лежит наказанный на суше
Средь пней, осин и комаров,
Волнуясь синей мощной тушей, ―
Его я услыхала зов.
Он мне кричал через леса:
«Приди ко мне! Найди дорогу!
И в чрево мне войди. Потом
Я изрыгну тебя, ей-богу».
И я пришла. Он съел меня.
И зубы, что острей кинжала
Вверху мелькнули. Я лежала
Во тьме горящей без огня.
Как хорошо мне было там!
Я позабыла все на свете,
Что там ― за кожею его ―
Есть солнце, и луна, и ветер.
И только шептала: «Отчаль!
Брось в море свой дух раскаленный».
И он заскакал, зарычал ―
«Ты лучше, ты тише Ионы».
Я позабыла кровь свою,
Все имена, и смерть, и ужас ―
Уж в море плыл Левиафан
Весь в родовых потугах тужась.
О, роды были тяжкие. Несчастный!
Кровавый небо сек фонтан.
Когда я вылетела в пене красной,
Как глубоко нырнул Левиафан!