Утро. Тихо. В небе зоренька
Ярко пышет, разгорается.
Поле спит, росой покрытое,
Под росой трава склоняется.
На заре косарь траву косит
Косой острою, широкою;
Он косит, закрыт до пояса
Травой сочною, высокою,
И поет про степь родимую,
Волгу-реченьку глубокую
Да про девицу любимую,
Молодую, черноокую.
Как с сироткой повстречался он, ―
Их любовь сойтись заставила;
Как нужда, злодейка лютая,
Молодой их век замаяла.
Раскидала друг от друга их
Жить в чужих людях, в неволюшке,
Под чужой избою стариться,
Не видавши светлой долюшки.
Точно речка в пору вешнюю,
Полем песня разливается.
На заре, объят дремотою,
Лес от песни просыпается.
Красна девица, в реке воды
Зачерпнув, остановилася;
Косаря она заслушалась,
Из очей слеза скатилася.
1869
Ярко пышет, разгорается.
Поле спит, росой покрытое,
Под росой трава склоняется.
На заре косарь траву косит
Косой острою, широкою;
Он косит, закрыт до пояса
Травой сочною, высокою,
И поет про степь родимую,
Волгу-реченьку глубокую
Да про девицу любимую,
Молодую, черноокую.
Как с сироткой повстречался он, ―
Их любовь сойтись заставила;
Как нужда, злодейка лютая,
Молодой их век замаяла.
Раскидала друг от друга их
Жить в чужих людях, в неволюшке,
Под чужой избою стариться,
Не видавши светлой долюшки.
Точно речка в пору вешнюю,
Полем песня разливается.
На заре, объят дремотою,
Лес от песни просыпается.
Красна девица, в реке воды
Зачерпнув, остановилася;
Косаря она заслушалась,
Из очей слеза скатилася.
1869