Какие годы вспоминаю я,
Какие радости и передряги,
Когда, душой, как жвачку, их жуя,
Перебираю залежи бумаги.
От некогда звеневшего стиха,
От поцелуев, от рукопожатий
Остались только мышьи вороха,
Не удостоившиеся печати.
От восклицаний наших, от причуд,
Которые когда-то были живы,
Остались только сонные, как суд,
Свидетельски-унылые архивы.
Здесь ― опись лет, здесь беглый очерк дан
Морям, и рельсам, и верблюжьим сбруям,
Здесь даже наш с тобою Маргелан,
Который ― помнишь? ― был неописуем.
Но если в эти записи ушло
Всё, что для нас навеки невозвратно,
Не сжечь ли их? ― вот было бы светло,
Вот было бы тепло нам и приятно!
Ночь на 21 ноября 1933