Помолимся о том, кто в тьме ночной
Клянет себя, клянет свой труд дневной,
Обиды вспоминает, униженья,
В постели смятой лежа без движенья,
И перед ним ― два призрачных пятна ―
Окно и дверь, холодная стена…
Больнее нет обиды ― униженья.
Помолимся о том, кто в час забвенья
И отдыха, без отдыха, без сна
Всю ночь перед бутылкою вина
Над грубой незапятнанной бумагой
Склоняется и дышит грустной влагой
Морей незримых, слышит шум времен:
Пусть к небу темное лицо поднимет он,
Пусть свет увидит он, пусть будет так, как надо.
Помолимся о том, кто у ограды
Иль в опустевшем доме у окна
Заране знает ― не придет она.
Еще помолимся мы о страданьи,
О радостях, о горе, о желаньи,
О звездах, о Венере, о луне,
О грешниках, пылающих в огне;
Помолимся о подлых и преступных.
О нераскаянных и недоступных,
О самых гордых гордостью земной.
Но как молиться о душе такой,
Ни с кем в своем несчастьи несравнимой
О том, кто знает, что в глазах любимой
Безвыходная скрыта пустота,
Кто ранен совестью, в ком нищета,
Кто мог бы все, и заградил уста ―
Такое горе ― неисповедимо.
Клянет себя, клянет свой труд дневной,
Обиды вспоминает, униженья,
В постели смятой лежа без движенья,
И перед ним ― два призрачных пятна ―
Окно и дверь, холодная стена…
Больнее нет обиды ― униженья.
Помолимся о том, кто в час забвенья
И отдыха, без отдыха, без сна
Всю ночь перед бутылкою вина
Над грубой незапятнанной бумагой
Склоняется и дышит грустной влагой
Морей незримых, слышит шум времен:
Пусть к небу темное лицо поднимет он,
Пусть свет увидит он, пусть будет так, как надо.
Помолимся о том, кто у ограды
Иль в опустевшем доме у окна
Заране знает ― не придет она.
Еще помолимся мы о страданьи,
О радостях, о горе, о желаньи,
О звездах, о Венере, о луне,
О грешниках, пылающих в огне;
Помолимся о подлых и преступных.
О нераскаянных и недоступных,
О самых гордых гордостью земной.
Но как молиться о душе такой,
Ни с кем в своем несчастьи несравнимой
О том, кто знает, что в глазах любимой
Безвыходная скрыта пустота,
Кто ранен совестью, в ком нищета,
Кто мог бы все, и заградил уста ―
Такое горе ― неисповедимо.