Хэгэзо́
Златокрылая чуть заря дохнула
В тихие сады беззаботной дремой, ―
Солнечные дни от очей сокрыты
Вечною смертью.
Я пошла меж бледных теней к полянам,
Где ни солнца нет, ни завесы звездной,
Где в тумане снов лишь одна безмолвна
Ночь кипарисов.
Я плету фиалки в венки печали
И венчаю память услад святую
Тех, что здесь со мной между тихих теней, ―
Сны молодые.
Ах, летят ли голуби по-над домом?
Ищут ли зерна в бороздах пичужки?
Розы над гробами как сон душисты ль
Цветом весенним?
Ах, звенит ли смех на дворе девичий,
Лишь взлетает мяч в высоте прозрачной?
И в напев сливаются ль сновиденья
В сумраке звездном?
Ах, внизу, синея, смеется ль море, ―
Выше – шум серебряных рощ оливных, ―
Шлет ли парус им свой привет прощальный
От горизонта?
Ах, любовью бьется ль людское сердце,
Путь житейский свой просветляя целью,
Озаряя в радости снами счастья
Всё, чем томится?
Где ты, бывший мне неизменным счастьем,
Муж мой ненаглядный, мой сон единый?
Всё со мною память твоя ― живою
Трепетной тенью.
Миртовый венок мой хранишь ли, милый,
И горит ли в сердце твоем былое,
Ясно и спокойно, как в тихой роще
Светлый источник?
Где, моих вы радостных дней подруги?
Дети ли смеются на лоне вашем,
Слушают ли жадно, притихнув, ваши
Сказки и шутки?
Где рабыни милые? Светловласым,
Нет, кудрей моих не венчать им больше
Золотых, меня не облечь, как прежде,
Пурпуром светлым.
Я плету фиалки в венки печали,
Где друзья мои ― кипарисы дремлют,
Где навеки землю закрыли тени,
Смерти завесы.
В чаше жизни мне золотой кипели
Солнечные дни и сияли тихо,
Но от жадных уст оторвали чашу
Вечные боги.