Когда потускнут крылья девы-птицы,
И в белом утре явен каждый блик, ―
Я вижу гордый побледневший лик,
Властительный и строгий лик царицы.
До ужаса он явствен и велик, ―
И дрогнули ревнивые ресницы,
И засинели вещие зарницы, ―
В душе дрожит порыва сжатый клик.
Миры чудес, в тени бровей ― глубоки,
Покой чела младенчески-прелестен:
И грез, и постижений ― без границ.
Под влагою истомной поволоки
Невестный взор так тихо неневестен ―
И перед ним душа поверглась ниц.