Вы, рыцари пера на жизненной дороге,
На знамени своем воздвигнувшие «смех!»
И ставшие толпой на стоптанном пороге
У входа в пестрый «храм забавы и потех»!
Вы, возлюбившие на жизненном экране
Убогою душой веселый колорит, ―
Подумали ли вы, что «смех» имеет грани,
И каждая из них «по-своему» горит?
Когда упрямый луч ложится на рубины,
Изъятые из недр сизифовым трудом, ―
Алмазом не горят кровавые глубины,
А рдеют, как вино, окованное льдом;
Веселый свет небес, упавши между елок
В темнеющий провал, где высох барский пруд,
Не в силах превратить бутылочный осколок
Одной своей игрой в граненый изумруд…
Не так ли всякий смех таит в себе оттенки?
У одного ― лукав и скользок, словно бес,
В другом ― его игра пугает, как в застенке,
А в третьем ― он звучит, как музыка небес…
Вы ― те, что щурите презрительные веки,
Пока журнальный лист насилует рука, ―
Подумали ли вы об этом «человеке»,
Который на ковре валяет дурака?
Да не прельщает вас дыхание махорки,
И да минует вас «томление души
Для удовольствия заплеванной галерки»,
Купившей ваш позор за грязные гроши!
Да ниспошлет творец в уста вам дух живой
Да отвратит от зла, направив на благое,
И да поймете вы печальною главой:
Смешить ― одно, осмеивать ― другое.