Плач по двум нерожденным поэмам
Аминь.
Убил я поэму. Убил, не родивши. К Харонам!
Хороним.
Хороним поэмы. Вход всем посторонним.
Хороним.
На черной Вселенной любовниками/ отравленными
лежат две поэмы,/ как белый бинокль театральный.
Две жизни прижались судьбой половинной ―
две самых поэмы моих/ соловьиных!
Вы, люди,/ вы, звери,/ пруды, где они зарождались/ в Останкине, ―
в с т а н ь т е!
Вы, липы ночные,/ как лапы в ветвях хиромантии, ―
встаньте,
дороги, убитые горем,
довольно валяться в асфальте,
как волосы дыбом над городом,
вы встаньте.
Раскройтесь, гробы,/ как складные ножи гиганта,
вы встаньте ―
Сервантес, Борис Леонидович,/ Данте,
вы б их полюбили, теперь они тоже останки,
встаньте.
И Вы, Член Президиума Верховного Совета
товарищ Гамзатов,
встаньте,
погибло искусство, незаменимо это,
и это не менее важно,/ чем речь/ на торжественной дате,
встаньте.
Их гибель ― судилище. Мы ― арестанты.
Встаньте.
О, как ты хотела, чтоб сын твой шел чисто и прямо,
встань, мама.
Вы встаньте в Сибири,
в Париже, в глухих/ городишках,
мы столько убили
в себе, не родивши,
встаньте,
Ландау, погибший в бухом лаборанте,
встаньте,
Коперник, погибший в Ландау галантном,
встаньте.
Вы, блядь из джаз-банда,
вы помните школьные банты?
Встаньте,
геройские мальчики вышли в герои, но в анти,
встаньте,
(я не о кастратах ― о самоубийцах,
кто саморастратил/ святые крупицы),
встаньте.
Погибли поэмы. Друзья мои в радостной/ панике ―
«Вечная память!»
Министр, вы мечтали, чтоб юнгой в Атлантике плавать,
вечная память,
громовый Ливанов, ну, где ваш несыгранный Гамлет?
Вечная память,
где принц ваш, бабуся? / А девственность можно хоть в рамку обрамить,
вечная память,
зеленые замыслы встаньте как пламень,
вечная память,
мечта и надежда, ты вышла на паперть?
вечная память!..
Аминь.
Минута молчанья. Минута ― как годы.
Себя промолчали ― всё ждали погоды.
Сегодня не скажешь, а завтра уже не поправить.
Вечная память.
И памяти нашей, ушедшей, как мамонт,
вечная память.
Аминь.
Тому же, кто вынес огонь сквозь потраву, ―
Вечная слава!
Вечная слава!
1965