Забастовка стриптиза
Стриптиз бастует! Стриптиз бастует!
Над мостовыми канкан лютует.
Грядут бастующие ― в тулупах, джинсах.
«Черта в ступе! / Не обнажимся!»
Эксплуататоров теснят, отбрехиваясь.
Что там блеснуло? / Держи штрейкбрехершу!
Под паранджою чинарь запаливают,
а та на рожу чулок напяливает.
Ку-ку, трудящиеся эстрады!
Вот ветеранка в облезлом страусе,
едва за тридцать ― в тираж пора:
«Ура, сестрички,/ качнем права!
Соцстрахование, процент с оваций
и пенсий ранних ― как в авиации…»
«А производственные простуды?»
Стриптиз бастует.
«А факты творческого зажима?
Не обнажимся!»
Полчеловечества вопит рыдания:
«Не обнажимся. / Мы ― солидарные!»
Полы зашивши/ («Не обнажимся!»)
в пальто к супругу/ жена ложится.
Лежит, стервоза,/ и издевается:
«Мол, кошки тоже/ не раздеваются…»
А оперируемая санитару:
«Сквозь платье режьте ― я солидарна!»
«Мы не позируем»,―/ вопят модели.
«Пойдем позырим,
на Венеру надели
синенький халатик в горошек, с коротенькими
рукавами!..»
Мир юркнул в раковину.
Бабочки, сложив крылышки, бешено
заматывались в куколки.
Церковный догматик заклеивал тряпочками
нагие чресла Сикстинской капеллы,
штопором он пытался
вытащить пуп из микеланджеловского
Адама.
Первому человеку пуп не положен!
Весна бастует. Бастуют завязи.
Спустился четкий железный/ занавес.
Бастует там истина. / Нагая издавна,
она не издана, а если издана,
то в ста обложках под фразой фиговой ―
попробуй выковырь!
Земля покрыта асфальтом города.
Мир хочет голого,/ голого,/ голого.
У мира дьявольский аппетит.
Стриптиз бастует. Он победит!
1966