Вишневый сад
Не описать ли… не могу писать…
Весь белый свет ― спектр, сумма розней, распрей.
В окне моем расцвел вишневый сад ―
белейший семицветный день февральский,
Сад ― самоцветный самовластный день.
Сомкнувши веки, что в окне я вижу?
Сад ― снегопад ― слышней, чем вздор людей.
Тот Садъ Вишневый ― не лелеет вишню ―
не потому, что саду лесоруб
сулит расцвет пустыни диковатый.
Был изначально обречен союз:
мысль и соцветья зримых декораций.
Так думал Бунин ― прочитает всяк,
кто пожелает. Я в сей час читаю.
Чем зрителю видней Вишневый садъ,
тем строже Садъ оберегает тайну.
Что я в ночи читаю ―
мне все равно: поймут ли, не поймут ли.
Тайник ― разверст и затворен. Доколь
скорбеть о тайне в скрытом перламутре?
Вишневый сад глядит в мое окно.
Огнь мыса опаляет подоконник.
Незваный, входит в дверь… не знаю: кто.
Кто б ни был он, я ― жертва, он ― охотник.
Вишневый сад в уме ― о таковом
не слыхивал тот, кто ошибся дверью.
Как соединились сад и Таганрог ―
понятно лишь заснеженному древу
в окне моем. Тот, думаю о Ком, ―
при бытия мучительном ущербе
нам тайн своих не объяснил. Но он
врачу диагноз объяснил: «Ich sterbe».
«Жизнь кончена», ― услышал доктор Даль.
Величие ― и в смерти деликатно.
Вошедший в дверь, протягивая длань,
проговорил: ― Насилу доискался.
Жизнь кончена? Уже? ― Он в письмена
свой вперил взгляд, возгоревав не слишком.
― К несчастью, это ― не мои слова.
Склонившийся, их дважды Даль услышал.
Февраль 2006 года